"Самодержец пустыни" Леонида Юзефовича. Литобзор "Новороссии"

И это не странно, ведь в одной точке сошлись талантливый автор и невообразимо интересный исторический материал, о котором написано очень мало, которого много лет просто не касались и который относится к одному из самых драматических периодов в истории нашей страны - гражданской войне. Книга описывает жизнь, пожалуй, одной из самых загадочных фигур и того периода, и нашей истории в принципе.

Герой повествования - барон Унгерн фон Штернберг. Тот, о ком в советский период не писали практически вообще. Фигура настолько таинственная и необычная для любого времени, что большинство официальных историков просто опасались трогать этот исторический материал. Так кто же он был? Русский аристократ немецкого происхождения, женатый на китайской принцессе и стремившийся восстановить империю Чингисхана. Остзейский барон, белый генерал, хан Монголии и живой бог (почитаемый, как аватар божества войны). Единственный в истории не чингизид, получивший у степных богатырей титул "гэгэн-батор" (великий витязь). Потомок крестоносцев, пиратов и алхимиков.

Получивший смертные приговоры одновременно от белых, красных и китайских республиканцев. Просто вышедший из российской гражданской войны, а потом со своей дивизией перешедший границу и захвативший целую страну (монголы, кстати, до сих пор считают его творцом своей независимости от Китая). Воплощение гуннов Брюсова и Блока. Он словно сошёл со страниц даже не приключенческого романа, а книги жанра фэнтези. Правда, фэнтези очень страшного и очень мрачного. Одни сравнивали его с безумным Атиллой, другие — с рыцарем-трубадуром Бертраном де Борном. И все были правы по-своему. Потому, что он одновременно был и бескорыстным воином-романтиком, странствовавшим в поисках приключений, и кровавым маньяком, утратившим любые границы в своём безумии. Его жизнь - это история, в которой героизм, отвага и доблесть переплетаются с садизмом и откровенной патологией. И эта жизнь - ярчайший пример того, сколь тонкой может быть грань, между странствующим рыцарем и бродячим убийцей, философом и палачом, аскетичным воином-монахом и психопатом.

Такие, как он, появляются очень редко. Происходит это только на стыке времён, когда старый мир уже умер, а новый ещё не родился. И из клубящегося исторического сумрака рождаются люди-мифы. Те, кто желает странного. Подчас даже слишком странного. Унгерн желал воссоздать империю кочевников и снова, как за столетия до этого, пронестись по миру воинственным ураганом. Он считал, что Запад мёртв. Что закат Европы произошёл. И что только с Востока может прийти сила, способная очистить мир от скверны. Вернуть его благословенную эпоху. На деле, правда, в очередной раз подтвердилось, что желающий вернуть золотой век на деле возвращает даже не железный, а каменный.

Но мог ли он воплотить в жизнь эти идеи? Кто знает. В истории случалось и не такое. То, что он задумывал, родилось далеко от монгольских степей. Это было направление мысли, из которого чуть позже возникло евразийство. Учение, названное кем-то "политической философией, созданной кочевниками Европы". И последователи этого учения барона помнят. Его фигура до сих пор очень многих заставляет задуматься. Даже у меня в жизни был опыт, связанный с его памятью: в нашей казарме когда-то висел здоровенный двухметровый постер с его портретом, выполненным в стиле модернистской иконографии. Находился он прямо у меня за спиной в кабинете оперативного дежурного по батальону. Но как и почему он там появился - это уже совсем другая история.

В заключении замечу вот что: автор не симпатизирует своему герою. Равно, как не симпатизирует он и его противникам. Так что книга вполне определённо претендует на довольно высокую степень объективности. Не говоря уже о том, что написана она интересно, динамично и читается на одном дыхании. Что не удивительно: её сюжет, местами, настолько невероятен, что ты просто одёргиваешь себя, напоминая - это не художественное произведение. Это было на самом деле. И нет ничего странного в том, что в тех краях об этих событиях до сих пор слагают легенды. Боги не умирают. Они всего лишь превращаются в мёртвых богов.

"Я слышал: в монгольских унылых улусах,
Ребенка качая при дымном огне,
Раскосая женщина в кольцах и бусах
Поет о бароне на черном коне.
И будто бы в дни, когда в яростной злобе
Шевелится буря в горячем песке, -
Огромный, он мчит над пустынею Гоби,
И ворон сидит у него на плече" (с).