"Посторонний" Камю как зеркало пропасти между Россией и Европой. Литобзор "Новороссии"

Я их для себя так и называю – «книги Ватанабэ», по имени этого главного героя. И, могу сказать, что, зная его книги, можно увидеть в любимом романе целые слои новых смыслов и подтекстов. Разгадать мысли автора. Понять то, что он хотел тебе сказать, его намёки. А также мысли и чувства главного героя. Ну, и, плюс ко всему, у Ватанабэ весьма неплохой литературный вкус. Пусть и весьма специфический, но это, как раз, вполне объяснимо. Кто читал «Норвежский лес» - тот поймёт.

Но, а кроме того, к самому Камю у меня очень особое отношение. Во-первых, действительно серьёзным чтением я увлёкся не так уж и давно. Камю был одним из тех, с кого я начал и благодаря кому оценил настоящую литературу. А, во-вторых, его роман «Чума» был последней книгой, которую я прочитал перед войной. Вот уже, без малого, десять лет назад. Так что новое обращение к Камю изначально вызывало у меня особые чувства.

И я совершенно не удивлён, что эта книга оказалась в «списке Ватанабэ». А ещё в том, что она, как я выяснил, в разное время серьёзно влияла на совершенно разных творческих людей, от писателей и художников, до рок-музыкантов (включая и отечественных тоже). В эту короткую повесть (чуть более сотни страниц) Камю ухитрился зарядить очень много смыслов и контекстов. Другое дело, что к ним самим у меня отношение после прочтения, мягко говоря, неоднозначное. Как и к самой книге. Вот об этом сегодня и будет у нас разговор.

Что самое занимательное – эта книга очень здорово напомнила мне ещё одно произведение. Самое первое, с которого началось моё серьёзное чтение ровно десять лет назад – роман «Тошнота» Жана-Поля Сартра. И пусть авторский стиль и даже атмосфера у них весьма разные, но основная тема в общем и целом та же – человек, переживающий жесточайший экзистенциальный кризис. Впрочем, между ними есть и огромная разница, но об этом чуть ниже. Так вот, главный герой Камю – это человек, не понимающий, зачем живёт. Вообще не понимающий. Для которого оная жизнь, как дурацкая комедия в заштатном кинотеатре, в который он случайно забрёл на ночной сеанс, смотрит не с начала и плохо осознают, что вообще происходит на экране. И если герой «Тошноты» Сартра жестоко страдает, то этот человек… Ему всё равно. Его единственное чувство – это недоумение. Он находится в абсолютном недоумении от этой жизни.

Для чего вообще всё это? Зачем? Что это? Он недоумевает до такой степени, что даже когда его судят с перспективой смертного приговора, он смотрит на это с запредельным равнодушием. Не как на то, что его касается, а как на судорожную суету и истерику непонятных персонажей в стиле Кафки. И под конец начинает возникать ощущение, что судят его не за убийство, а за это равнодушие – именно его предъявляют главному герою в качестве главного пункта обвинения. Именно в этом его обвиняют. Для того странного бредового наваждения, которым выглядит общество, суд и вся окружающая реальность, равнодушие к ней – главное преступление.

И вот здесь снова выплывает то, что и делает Альбера Камю похожим на Томаса Манна – апологетика смерти. Всё та же. Даже поданная в каком-то неуловимо похожем изложении. Как же этим, всё-таки, пропитана европейская литература XX века. От неё просто разит небытием. Бездонной, чёрной гностической жаждой смерти. Прекращения существования, как наивысшего блага. Любого существования.

И как раз в этом месте вдруг обнаружилась та самая огромная разница между Сартром и Камю. Парадоксальная разница, ставшая для меня абсолютной, почти шокирующей неожиданностью. У мрачного, депрессивного Сартра в конце была надежда. У Камю её нет.

Герой Сартра ищет и находит точку опоры. Для героя Камю эта жизнь – идиотский спектакли и абсурд, а человек в ней – посторонний.

И, знаете, мне вдруг подумалось: какая же, на самом деле, колоссальная культурная и ментальная пропасть между Россией и Европой. В нашей культуре над теми же самыми вопросами рассуждает Пушкин:

«Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?» (с).

С первого взгляда видно, что даже в самом формулировании этих вопросов не прошито яростное отрицание жизни, как таковой, и желание её прекращение. Не удивительно, что ответы, которые в итоге находит русский поэт, никак не связаны с воспеванием смерти. А к чему приходят в тех же обстоятельствах «наши бледнолицые братья», отлично показал Альбер Камю. Это, кстати, хорошо объясняет то, что нынче происходит в самой Европе.

К слову сказать, в книге мне в глаза бросилось описание тогдашних европейцев и это, что называется, «большая разница» в сравнении с европейцами нынешними. Дело там происходит ещё во французском Алжире, и французы там дерутся с арабами. Причём, бьют их, что характерно (просто попытайтесь себе такое представить сейчас). И это совершенно другие европейцы: сильные, наглые, сэксуально активные. Создавшие ту самую цивилизацию, которая принесла миру прогресс… Прошло всего несколько десятилетий, а всё это – словно на другой планете. Даже не знаю, что сказать. Грустно это.

Читать книгу всё-таки рекомендую, не смотря на сказанное выше. Камю, всё же, очень хороший писатель. В том-то и беда. Так что хорошего чтения вам, друзья мои.