Почему ультралевый феминизм использует СВО для пропаганды русофобии, сепаратизма и ЛГБТ

Железные шаблоны идеологических методичек 

И для того, чтобы дать все "актуальные ответы", нужно было всего лишь выбрать шаблонный образ универсального, узнаваемого врага. А затем найти несколько формальных признаков его сходства с той стороной, которая должна быть выставлена наиболее виноватой в разыгрывающемся конфликте. Это "сходство" может быть совершенно глупым и не выдерживающим критики, будь то "использование графических символов" или "патриотическое воспитание в школе", главное – последовательно, твердо и самозабвенно говорить о том, что это сходство имеет гигантское, важнейшее значение, о том, что все, кто этого не видит, слепы и тупы.

Универсальный враг левых феминисток – это империализм, колониализм, патриархат, традиционные ценности, европейский национализм, милитаризм, клерикализм, патриотизм, некие "привилегированные группы" и прочие подобные вещи. Когда в мире происходит что-то плохое, левые просто всегда обвинят ультраправых. Даже если правые невиноваты, это не важно, всё зло в мире должно использоваться для усиления собственных политических позиций. Если либералы спровоцировали войну, всем либералам будет лучше, если люди во всём мире поверят, что разжигатели войны – это не они, а ультраправые. И новым левым тоже будет так лучше, потому что сегодня их основные союзники – это либералы, а ультраправые - их оппоненты. Хорошо усиливать союзников и ослаблять оппонентов, отлично, если есть подходящий для этого действа шок-контент. Они не ведут независимых расследований, не выясняют, что  произошло, ведь это не имеет значения для пропаганды, когда ты контролируешь всё информационное поле своей аудитории или хотя бы огромный информационный пузырь. Ты просто видишь любых мёртвых детей и громко и эмоционально кричишь проклятие своему врагу. Так, чтобы слышал весь мир. 

Война как апофеоз мужества и "белизны"

"Война – это апофеоз патриархата", - говорят они. "Сама маскулинность (мужественность) доводит до катастрофических последствий. Во всём виноват сексизм. Всё развивается очень стремительно, сначала ты бьёшь жену, детей, недолюбливаешь мигрантов и гомосексуалистов с трансгендерами, а потом незаметно для себя захватываешь соседние страны. Только так, и никак иначе". Такой подход, конечно, ставит жирнейший крест на самой идее изучать какие-то другие исторические, политические, экономические и иные причины начала войн, в конце концов, убирает личную ответственность политиков, принимавших те или иные решения. Если вы скажете: "Хорошо, допустим, но почему тогда множество стран, в которых уровень патриархата в десятки раз больше чем, в России и Украине, не ведут в настоящий момент боевые действия?", вам ответят, что у РФ много союзников среди государств с неевропейскими ценностями или про то, что беспилотный "Шахид" существуют. Это технология подмены новостной повестки заготовленным идеологическим конструктом. Не нужно вникать в суть, вместо логических связей в голове зрителя должен быть выстроен ассоциативный ряд привязок, основанных, как правило, на второстепенных либо вообще вымышленных связях.

И тогда возникает ещё один вопрос, ответ на который находится не в плоскости логических связей, а в шаблонных политтехнологических решениях. Почему должны быть виноваты только российские и даже русские мужчины  со своими неправильными маскулинными ценностями или культурой, если на Украине примерно такие же мужчины или даже, возможно, более неуместные с точки зрения феминизма? Последнее может выражаться в широком спектре современной повседневной украинской культуры. Начиная от практики детских патриотических военно-спортивных лагерей на базе армейских подразделений и заканчивая тем, что, по крайней мере, до атаки на УПЦ Украина выглядела более клерикальной страной, чем Российская Федерация. На Украине у национальных меньшинств меньше прав, чем в РФ, а правительство Зеленского хочет вести войну, в том числе за территории, населённые русским большинством, что, конечно же, если смотреть через либеральную оптику, более чем справедливо называть словами "империализм" и "колониализм".

Почему российские, да и западные феминистки не выступают против условного примата патриархальной парадигмы на Украине или хотя бы у обеих конфликтующих сторон? Ответ известен. Эта универсальная стратегия ультралевых, о которой ещё большевики говорили, что в случае военного конфликта двух капиталистических государств поддерживаться должно не более прогрессивное, а более слабое. По той же причине левые феминистки поддерживают этнических сепаратистов из крайне патриархальных групп или начинают бороться за права мигрантов из государств, где сексистские, мезогинные стереотипы преобладают. Это может преподноситься как солидарность угнетаемых, где Украина, женщины, мигранты, национальные меньшинства, ЛГБТ+ – это всё уязвимые группы, по отношению к которым доминантные белые привилегированные мужчины осуществляют насилие в самых различных формах и проявлениях. Почему они это делают? Потому что такова их традиционная социализация (воспитание), существующая последние несколько тысячелетий.

Ловушка интерсекциональности

С точки зрения современного западного феминизма, невозможно покончить с угнетением женщин, не покончив со всем угнетением и культурой насилия. Поэтому бороться за права "детей-трансгендеров" или победу Украины - это и есть борьба за права женщин. При этом и в Российской Федерации есть женщины, у которых существуют реальные проблемы, которые феминизм не решает, будь то гигантские очереди в детские сады или закрытие фельдшерских акушерских пунктов в деревнях. Удивительно, но преобладающий массив проблем женщин, если вообще не все, косвенно касаются мужчин соответствующего им этноса, а не ЛГБТ или мигрантов, ведь абсолютное большинство женщин – это чьи-то жёны, дочери, сёстры, матери, бабушки, просто близкие люди.

То есть мы четко видим, что современный российский феминизм западного образца не является формой какого-то политического представительства для девушек или вообще людей, желающих равноправия в половом вопросе, это не что иное, как просто женская секция новых левых, основная задача которых - адаптировать исключающий (или принижающий белых мужчин) вид  воинственного интернационализма под российскую женскую аудиторию. Этим объясняется всё. Всё, что делают сегодня феминистки. При этом я, конечно же, не считаю феминизм как таковой экстремистской идеологией. Если же взять интерсекциональный западный феминизм, то он просто не является самостоятельным движением или мировоззрением, чтобы рассматривать его в вакууме, как было сказано выше, - это просто один из общественно-политических кластеров новых левых.

Поэтому российские западно-ориентированные феминистки:

• называют спецоперацию на Украине "империалистической войной", делают вид, что национальные меньшинства как-то особо принуждаются к участию в ней, по сравнению с русскими, что каждый народ России жестоко угнетается русскими и угнетался ими на протяжении столетий;
• собирают деньги для иностранных блогеров-гомосексуалистов Хаоян Сюй и Геле Гогишвили, "преследуемых" в РФ за ЛГБТ-пропаганду;
• выставляют флаги Украины, ЛГБТ и транс-движения в названиях аккаунтов в социальных сетях и телеграм-каналов;
• возмущаются возможным усложнением процедуры юридической "смены пола" в РФ;
• и прочее подобное.

Если не показывать несостоятельность идеологического конструкта новых левых в целом и некорректность его применения к российским и украинским реалиям, мы можем оказаться в ситуации крайне расколотого общества. Эти идеи могут проникать как в оппозицию, так и популяризироваться в кругах российского истеблишмента, например, через вестернизированную "золотую молодёжь". В итоге мы можем в будущем, после смены поколений, оказаться в ситуации повторения первых лет большевистской диктатуры, когда "плохие привилегированные русские угнетатели" уничтожались целыми сословиями или, что более вероятно, в положении белых Америки, у которых Демпартия США просто отнимает построенную ими страну под предлогом справедливой расплаты за "вековое угнетение всех".

Автор: Ярослав Меркулов