Мариам Петросян и её "Дом, в котором…". Литобзор "Новороссии"

Книга затягивает с первых страниц, когда ты ещё не понимаешь, что у тебя в руках. Своей загадочностью и странной атмосферой. Когда же смысл того, что ты видишь, начинает до тебя доходить, – ты погружён уже очень глубоко и назад нет возврата. Ты попадаешь в некий сон. Который вдруг оказывается совсем не сном…

"Я мог бы закрыться в ореховой скорлупе и возомнить себя повелителем вселенной" Уильям Шекспир, "Гамлет".

Мне всегда было интересно: а что, если Гамлету это не мнится и за пределами ореховой скорлупы действительно ничего нет, а весь внешний мир – не более чем чья-то фантазия? Впрочем, к делу.

Где и когда именно происходят события книги, понять невозможно. В ней нет никаких привязок ни к месту, ни ко времени. У героев нет имён, есть только прозвища, а практически всё действие происходит внутри одного трёхэтажного здания и его двора. И непонятно – а существует ли что-либо снаружи?

Место действия: приют для детей-инвалидов. Главные герои из их числа. Сюжет начинается с того, что одного новичка выживают из группы, в которую его определили по прибытии в Дом (именно так, с большой буквы), и он переводится в другую. А дальше нам начинают медленно раскрывать эту маленькую замкнутую вселенную. Которая состоит из целого множества отдельных миров. Где каждая группа – отдельный мир. Каждая комната – отдельный мир. Каждый персонаж – отдельный мир. И это чувствуется предельно явственно, потому что повествование ведётся от лица разных персонажей. Оно многослойно.

И на самом первом уровне, который открывается тебе сначала, ты видишь множество человеческих сообществ, живущих на ограниченном пространстве. Каждое из которых – отдельное племя и отдельная культура, со своими традициями, суевериями и легендами. Это словно далёкий остров, куда штормом выбросило лодки с людьми, и они прожили там несколько веков в отрыве от всего остального, существующего на планете. Впрочем, существующего ли? Вот вопрос. Они не могут увидеть мир за пределами своего сообщества. И они создают собственные миры. Или не создают? И эти миры существуют независимо от них, так же, как наш. Параллельно нашему. На его изнанке…

"...Всё, что зрится, мнится мне,

Все есть только сон во сне…" (с).

Эдгар Аллан По

Это только первый уровень. Когда ты заходишь глубже, ты видишь, как переплетаются сразу несколько линий повествования, отдалённые друг от друга по времени на несколько лет, и понимаешь, что времени в Доме не существует. И задаёшься вопросом: а существует ли оно вообще? Точно так же, как что-либо за пределами Дома. И ты погружаешься то ли в безумие, то ли в какое-то мистическое пространство, в котором обитатели дома путешествуют по изнанке реальности, оборачиваются животными, посещают странные места. Там, куда они уходили, проходят года, а там, куда они возвращались, проходят часы. И сами они, возможно, не вполне люди – среди них есть те, кто более походит на нечто большее. А кое-кто и вовсе начинает подозрительно походить на египетского бога Анубиса – стража путей на другую сторону.

В этом пространстве времени действительно нет. А то, что есть вместо него, не течёт, а состоит из сплетённых нитей, которые ты распутываешь вместе с автором, чтобы увидеть то, что она желает тебе показать. Перед тобой раскладывается шарада, которую ты разгадываешь, мозаика, которую ты выкладываешь, пазл, который ты собираешь. Это ощущение медленно нарастает. Ближе к финалу ты существуешь уже в чётко нарисованной атмосфере апокалипсиса. Ты видишь самый настоящий Конец Света. Пространство начинает рушиться, множественные реальности наслаиваются друг на друга, сон проникает в явь, а явь проникает в сон и непонятно, что из них что на самом деле. И в конце, перелистнув последнюю страницу, ты остаёшься в недоумении и депрессии, пытаясь понять: что же тебе только что показали? К чему ты только что прикоснулся?

«Ночь темна и полна ужасов» (с).

Джордж Мартин, «Песни льда и пламени»

История рассказана очень поэтично, красивым языком, периодически напоминая по стилю Урсулу Ле Гуин. Даже трудно поверить, что для автора русский язык – не родной. Что она родилась в местах, ныне ставших другой страной. Что ж, такое случается. К примеру, я читал писателя ирландского происхождения, который ныне считается классиком японской литературы. Что же касается данной книги… Я люблю повторять фразу «чтение не для всех». Но нынешний случай из тех, к которым это относится наиболее чётко. Если к подобному чтению вы не склонны или не готовы – не стоит даже начинать. Я серьёзно. Вы рискуете сломать мозги.

Ну, а если всё же рискнёте, то одно из двух: либо вы её не поймёте и будете кипеть от возмущения (как половина тех, кто её рецензирует), либо поймёте и она потрясёт вас до глубины души (как другую половину, к которой отношу себя и я). Но даже мне совершенно точно понадобится очень много времени, чтобы эту книгу переварить. Лично от себя я её, конечно, рекомендую. Но исключительно от себя. Быть может, когда-нибудь я её даже перечитаю, если Бог даст. Даже несмотря на эпилог – единственное в книге, что мне не особо понравилось. Он, конечно, «милый», но атмосферу книги, на мой взгляд, разрушил. Финалы из серии «и жили долго и счастливо» - это не то, что подходит таким книгам. Хотя… Вероятно, в самом конце автор решила сделать эту мрачнейшую гностическую притчу светлой сказкой. Что ж, ей виднее.

А может, я просто чего-то не понял, и время всего лишь вышло на новый круг. На котором всё опять повторится…

"Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов – предполагаемыми местами игр молодых "расчесочников". Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, – обнесенные заборами пустыри. Труха снесенных домов, гнездилища крыс и бродячих собак гораздо более интересны молодым "расчесочникам", чем их собственные дворы – интервалы между зубьями.

На нейтральной территории между двумя мирами – зубцов и пустырей – стоит Дом. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям – захоронениям его ровесников. Он одинок-другие дома сторонятся его – и не похож на зубец, потому что не тянется вверх. В нем три этажа, фасад смотрит на трассу, у него тоже есть двор – длинный прямоугольник, обнесенный сеткой. Дом серый спереди и расписан яркими красками с внутренней, дворовой стороны. Здесь его стены украшают рисунки-бабочки, размером с небольшие самолеты, слоны со стрекозиными крыльями, глазастые цветы, мандалы и солнечные диски. Все это со двора. Фасад гол и мрачен, каким ему и полагается быть.

Серый Дом не любят. Никто не скажет об этом вслух, но жители Расчесок предпочли бы, чтобы его не было рядом. Они предпочли бы, чтобы его не было вообще…" (с).