"Это средство взлома глубокоэшелонированной обороны": Эксперт сказал о бесполезном оружии на фронте

— У людей на первой линии возникает ощущение, что враг нам банально сдает населенные пункты. Причем отступает он не потому, что боится попасть в клещи, а потому что знает — у русских нет резервов. 

— Вполне обоснованные опасения. Есть мнение, что противник пытается нас затянуть в бои за городскую застройку. Поэтому, например, сдали Селидово. Но, с моей точки зрения, более серьезная угроза — это контрудар из Запорожья. Ждем. Надо быть готовыми.

В любом случае мы пока можем только предполагать и строить более-менее вероятные версии, потому что для понимания ситуации нужно знать конкретные цифры имеющихся пополнений. Как я понимаю, опасения у бойцов могут возникнуть из-за того, что они знают реальную укомплектованность своих подразделений.

^{Фото: Коллаж Царьграда}

У нас принят курс на формирование множества частей и соединений, десятков бригад. Бригады разворачиваются в дивизии. Но вопрос, а не создаем ли мы на фронте бумажных тигров? Это серьезный вопрос. Возможно, было бы лучше не создавать новые части, а доукомплектовать старые. 

— Сегодня в Курской области в плен часто попадают колумбийцы и другие иностранцы. Выходит, для НАТО не проблема насобирать по странам Африки и Латинской Америки пополнение?

— Да, это так. Они обкатали эту технологию в ходе террористической интервенции в Сирию, когда против правительственной армии воевали козопасы из Афганистана и пуштуны из Пакистана. Где Пакистан и где Сирия? Но у этого источника тоже есть свои ограничения, как по численности привлекаемых, так и по качеству. Одно дело 50-долларовый боевик (зарплата в день), который воюет против асадовских (президент Сирии Башар Асад) солдат, которые потеряли технику и мотивацию, и другое дело он же против русского мужика, через голову которого работают ВКС.

Но, в целом такая возможность у противника есть. И тут даже не Африка и Латинская Америка являются поставщиками наиболее опасного контингента, а Польша и Румыния. То есть люди с достаточно высоким уровнем технической подготовки и мотивации. 

Плюс англосаксы, как мы видим на третий год войны, несмотря на все разговоры о том, что наемники испугались, заплакали и убежали, фотографируются в Курской области на фоне наших плакатов с призывом идти на контракт. Так что в целом у Запада очень широкие возможности в этом плане. 

— У противника дроны собирают сотни небольших КБ. Устройства работают на разных частотах, используется разный авторский подход и по этой причине у Киева в воздухе серьезное преимущество. Как нам решить эту проблему?

— Это проблема менталитета. У нас все вертикально интегрированное, квадратное и двубортное. Мышление идет по линии освоения средств, отчетности и количества продукции в штуках. Англосаксы создали Украине эффективную сетевую структуру, которая не дает миллионный госзаказ на создание "аналоговнетного" чудо-оружия, а подхватывают уже работающие стартапы, масштабируя их опыт. 

Именно поэтому противник все время первый в применении дронов: первые стали массово применять "Мавики" для корректировки отдельных штурмовых групп, первые стали использовать FPV-дроны, изобрели "Бабу Ягу" на основе агродрона, придумали минирование дронами, сейчас вот стали использовать дроны для засыпания посадок термитом. Англосаксы превосходят нас в гибкости мышления и эффективности управленческих структур. 

Начинать надо с этого направления. Давать деньги под масштабирование уже работающих проектов, не замыкаться на одном-двух производителях, должно быть не меньше четырех-пяти. 

По сути, для решения проблемы нужно сменить управленческие кадры и освоить подход противника. А для этого сначала нужно признать, что у нас в этом направлении проблемы.  

— Тактическим ядерным мы не бьем, мосты не взрываем и у людей на фронте складывается ощущение, что "страна попала в какую-то западню". 

— Это сложный и объемный вопрос. Мы действительно не бьем тактическим ядерным оружием, потому что в условиях современного конфликта это абсолютно бесполезная вещь. Непосредственно разговаривал со специалистом старой советской школы, человек сначала летал на Су-24, потом был командиром полка. И я его спрашиваю, каковы будут перспективы, если применить ТЯО по аэродрому Староконстантинов? Он говорит, что все зависит от отношения командования к своему личному составу. 

^{Фото: Коллаж Царьграда}

Аэродром, по которому отработали тактическим ядерным оружием, если командование готово жертвовать своими людьми (закатало их в комбинезон химзащиты, дало им несколько бульдозеров и отправило засыпать получившийся кратер) можно восстановить за три недели. В более гуманном варианте несколько месяцев. 

То есть, по советской доктрине тактическое ядерное оружие — это средство взлома глубокоэшелонированной обороны, уничтожения массы моторизованной пехоты, танков и т.д. Там есть хотя бы одна дивизия, которая может выстроиться и пойти, хотя бы двухэшелонным порядком? 

— Страна не была полностью готова к большой континентальной войне?

— Собирались проводить военно-полицейскую операцию и споткнулись о государственную химеру. Ее накачали современными технологиями, и она решила всерьез драться. Ну, это если называть вещи свои именами. 

И поскольку у нас не было достаточно сил и средств, чтобы на поле боя массировать нашу пехоту, танки и так далее, в тактическом отношении применение ядерного оружия вообще не сулит никаких преимуществ. 

А вообще, это будет дискредитация России: радиоактивное заражение, пусть оно небольшое, но один раз хлопнул, второй раз хлопнул, враг в ответ применил грязную бомбу. Вроде от грязной бомбы разрушений никаких, но заразили всю территорию. Поэтому ТЯО в реалиях 2022-2024 годов не решает никаких тактических задач.

P.S. Читайте продолжение интервью завтра на нашем сайте и в нашем Дзен-канале ИА Новороссия.