Александр Бородай: Донбасс станет Россией

Первый премьер-министр ДНР, глава Союза добровольцев Донбасса рассказал о том, как происходило становление республик и о перспективах Донбасса.

— Где вы были, и что делали, когда была провозглашена ДНР, премьер-министром которой вы стали в мае 2014 года?

— В это время я, видимо, был в Москве, а, может, в Ростове-на-Дону. Крым, где я в качестве помощника Сергея Аксенова участвовал в событиях Русской весны, к тому времени покинул. Покинула полуостров и моя команда. Находясь в Москве, я периодически посещал Ростов-на-Дону с инспекционными целями, поскольку этом городе уже начинал копиться актив русского добровольчества. Так что, где я был 7 апреля, я точно сказать не могу, но то, что в одном из двух этих городов, это точно.

В самой середине апреля с небольшой «группой товарищей» я пересек украинскую границу и оказался сначала в Луганске, а потом в Славянске. Целью моей поездки был мониторинг ситуации.

— Что вообще в те дни происходило?

— До Москвы доходили немногочисленные ходоки из готовящегося сопротивляться Киеву Донбасса. В частности, среди них был Денис Пушилин. Как только он появился в Москве, его сразу на меня вывели, и я начал с ним работать. Мне было важно, чтобы то, что происходило в республиках, было донесено до российской элиты.

Встреча с Пушилиным произошла в каком-то московском кафе. Я его выслушал. Наметил список ближайших контактов, и эти контакты стал реализовывать.

— В этот момент вы работали с российским предпринимателем Константином Малофеевым? Считается, что куратором ЛДНР до Владислава Суркова были Малофеев и Сергей Аксенов. Их кураторство осуществлялось до середины июля.

— Сейчас уже не секрет, что Аксенов и Малофеев внесли свой серьезный вклад в то явление, которое называется Русской весной. С Константином Малофеевым я знаком и дружу давно. В его структурах я не работал, но активно сотрудничал по разного рода проектам. Напоминаю, у меня была собственная консалтинговая компания, и она часто выступала партнером Малофеева по разного рода проектам.

— В Славянск вы приезжали к Стрелкову?

— Я с инспекционными целями приезжал к Стрелкову в Ростов за 2 дня до того, как он перешел украинскую границу, а потом в Славянске еще раз был у него. Тогда он меня встречал с распростертыми объятиями.

— Вы его инструктировали или инспектировали?

— И то, и другое. Еще и обеспечивал канал финансирования, начиная с крымских событий и, заканчивая его пребыванием в Славянске.

— В середине апреля вы попали сначала в Луганск, потом в Славянск, а как вы попали в Донецк?

— Из Славянска я вернулся обратно через границу в Москву. Это произошло 18 или 19 апреля, а 9 мая вместе с Константином Малофеевым и Сергеем Аксеновым я был на торжествах по случаю Дня Победы в Севастополе. После этого на частном самолете мы с Константином Малофеевым долетели до Ростова. Там я вышел, а Малофеев полетел в Москву. Буквально через сутки накануне референдума 11 мая я перешел границу.

— В интернете неоднократно появлялась информация, что первым премьер-министром ДНР должны были быть не вы, а депутат Государственной Думы, единоросс Дмитрий Саблин. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?

— Дмитрий Саблин действительно был бы удобным человеком для исполнения этой роли в связи с тем, что он является уроженцем Мариуполя, но ситуация у него не сложилась. Хотя свой посильный вклад в дело освобожденияДонбасса он внес.

— В Донецке вы были тогда в первый раз?

— Да, в первый. Буквально накануне своего выдвижения в Донецк я познакомился с двумя людьми. Один был харьковчанин, а другой — дончанин: с Евгением Жилиным и Александром Захарченко. Они тогда возглавляли «Оплот». Они пришли ко мне в Ростове. Разговор был о сложившейся ситуации и о том, что предстоит сделать.

Прорывался я в Донецк со своей группой не очень просто. Это было в ночь с 10 на 11 мая. Украинские пограничники сбежали от нас. Поняв, что им предстоит существенное боестолкновение, отвернули. Накануне въезда в Донецк на одном из блокпостов нас встретил Александр Захарченко.

Попав в город, я приступил к знакомству с теми силами, которые есть в городе. Обнаружил там отряд Сережи Здрилюка (Абвера). Мы с ним, естественно, наладили взаимодействие. Мои полномочия подтвердил Абверу тогда еще мой «лучший друг» — полковник Стрелков.

— Чем вы в те дни еще занимались в Донецке?

— Первой моей задачей было пронаблюдать за ходом референдума. Второй — обнаружить, проанализировать и консолидировать те силы, которые выступают за создание ДНР и присоединение ее к России. В городе тогда еще чувствовалась атмосфера неуверенности. Такой однозначности, как это было в Крыму, там не было.

— Почему?

— Потому что люди в своей огромной массе шли на референдум, но те силы, которые создавали ДНР, они еще не совсем понимали, что они создают и зачем, как будут развиваться события. Главной проблемой было отсутствие единого лидера и внятного образа будущего. Силы были разнородные.

В это время в Донецке действовали группы СБУ, находились части Внутренних войск Украины. Город еще не был однозначно нашим в отличие от маленького Славянска, который полностью контролировался небольшим отрядом Стрелкова. Так что Донецк, огромную агломерацию, еще предстояло сделать настоящей столицей ДНР.

— А сам Донецк вам понравился?

— Да, город красивый, чистый, уютный.

— С кем еще тогда в Донецке встречались?

— В первую очередь с Андреем Пургиным и его людьми, с Александром Ходаковским, со всеми ключевыми лидерами революции на Донбассе я тогда встречался.

— А с Ринатом Ахметовым?

— С ним я не встречался. Но с конца мая месяца я периодически контактировал с его эмиссарами. Делал я это при посредничестве Александра Ходаковского, понимая, что и он сам в определенной степени, является человеком Ахметова.

С мэром Лукьянченко я встретился позже и с тогдашним главой ГУВД. Они тоже находились в растерянности, потому что не понимали, что им надо делать. Я им объяснял, что ДНР — это Россия. Россия пришла сюда всерьез и надолго. Я не встретил никакого существенного сопротивления. У меня не было идеи организовывать какой-то террор или еще что-то. Моя задача была перетащить систему управления в систему ДНР. Эти я занимался все дни мая месяца. При этом по мере возможности я не пытался нарушить ритм жизни города, потому что понимал, что дезорганизовать устройство огромного города легко, а вот потом вернуть его к какой-то относительно нормальной жизни очень трудно.

— Что ДНР за это время удалось сделать, а что нет?

— Самое главное, что удалось ей сделать, это остановить украинскую агрессию и просуществовать всё это время. Каждый день существования ДНР — это не только публичная затрещина тем, кто силой захватил власть в Киеве, но тому мировому сообществу, что стоит за ними. И это ДНР удалось.

Да, не удалось построить мирную и счастливую жизнь, не удалось добиться существенных позитивных изменений в экономике. Но этому есть объективные причины, поэтому я не тороплюсь выступать в чей-то адрес с обвинениями.

На самом деле, сделано многое, а будет сделано еще больше. Конечная цель, ради которой создавались ДНР и ЛНР, еще не достигнута. И эта цель не только в том, чтобы дойти до границ Донбасса, а в том, чтобы сделать эти регионы частью Российской Федерации. Тому, что это еще не сделано, есть причины — в основном внешнеполитического характера, но, в конце концов, цель будет достигнута. Донбасс станет Россией.

Источник: Украина.Ру