Угледарский фронт: локальное продвижение врага ценой сотен жизней нельзя назвать победой

На войне пыль другая

Сопровождающий, молодой, но опытный боец с позывным Грузин, предлагает ещё в Волновахе пересесть на его машину, однако мы предпочитаем пусть и не слишком, но всё же бронированную «Ниву», на которой приехали. Так или иначе, но дополнительная защита лишней не бывает, тем более, что две предыдущие поездки нашей команды на это направление обернулись попаданием журналистов под обстрел. В обоих случаях, к счастью, без серьёзных последствий.

Не без приключений заправив полный бак, ради чего пришлось выстоять немалую очередь, выдвигаемся, и всего через какие-то пятнадцать-двадцать минут пейзажи оживающего после потрясений войны города сменяются пейзажами суровыми, фронтовыми. Разбитые улицы, брошенные дома один за другим, а в тех, где ещё теплится жизнь, едва узнать обитаемые островки. Тем не менее раз за разом из кустов проглядывают то коровьи морды, с интересом взирающие на проезжающие автомобили, то безучастные козы, щиплющие траву, то семенит по обочине домашняя птица.

Солнце близится к зениту, и от недавних дождей, прошедших обильно по всей Республике, здесь не осталось уже и следа. Вместо этого – бесконечная пыль, вздымаемая большими колёсами УАЗа и застилающая весь обзор. Казалось бы, чем она может отличаться от любой другой пыли, душного пригорода или бесконечных донбасских степей? Но фронтовую пыль не спутать ни с чем.

Она – словно ожившие кадры кинофильмов о Великой Отечественной, в то мгновение, когда из-за непроглядной стены её вдруг начинают прорисовываться очертания тяжёлой брони, вяло плетущейся по обочине, проносящихся во все стороны грузовиков, медицинских «буханок» и всего другого, без чего невозможно представить фронтовую дорогу.

Несколько раз наш путь внезапно преграждают блок-посты под российским стягом, и бойцы, стоящие на дежурстве, интересуются, куда кто путь держит, проверяют документы. Как когда-то, взмахнув рукой в приветствии, уже путь себе не пробить, что особенно радует: уровень бдительности значительно вырос.

Зато на самой дороге царит атмосфера четырнадцатого года: совершенно не знакомые друг другу и друг с другом бойцы здороваются, поднимая руки, и даже в то самое единственное мгновение, когда спешащие в разные стороны машины равняются, всё равно успевают поприветствовать встречного.

«Вот, теперь чувствуется, что пришла война», - задумчиво отметил ещё в период сражений за Мариуполь мой коллега, ополченец первой волны Влад Евтушенко. Для него приветствия не знакомых друг с другом бойцов на дороге – как индикатор того, что начались непростые времена, требующие всеобщего сплочения. И это сплочение действительно произошло.

Пока я думаю обо всём этом, из пыли вдруг появляется остов приметного здания, обозначающего, что до пункта назначения остались считанные сотни метров. С каждой новой поездкой сюда дорога кажется всё короче и короче, и нет уже времени на пиетет: теперь – только глядеть в оба, да слушать.

Враг ломится ценой сотней жизней

В коридоре одного из разбитых очередным обстрелом зданий находим пару уцелевших стульев, на которых и размещаемся вместе с Грузином. За все эти годы сотни, если не тысячи лиц бойцов уже давно вперемешку, и порой, глядя в глаза кому-то, отчаянно пытаешься вспомнить, где видел его прежде, хотя и кажется, что познакомились только сейчас.

С бойцом начинаем говорить о Мариуполе, и вдруг выясняется, что не просто встречались, но и день за днём находились вместе на одной и той же позиции, на Котельной, которая предшествовала микрорайону Восточный, с которой и начинался, собственно, штурм этой части города. Разговор тут же становится проще, моментально переходя в формат товарищеской беседы: со своими всегда говорить легче.

Главной темой диалога становится, разумеется, Урожайное, за которое вот уже сколько дней идут ожесточённые бои. Грузин подтверждает: враг ломится, враг отчаянно штурмует наши позиции, но ценой десятков жизней.

- У всех разные оценки потерь, кто-то говорит одну цифру, кто-то другую, но если я скажу, то, на мой взгляд, это около сотни человек ежедневно. Там огромное количество техники, очень много их полегло. Одни подрываются, других артиллерией накрываем, - делится военнослужащий. – Я приезжал как раз с коптера (беспилотный летательный аппарат – прим. ред.) работать, видел сам это.

- И не кончаются у них дураки, - риторически вздыхаю я. Грузин вздыхает так же.

О том же говорим и с офицером с позывным Слоник. Пока в округе устанавливается относительное затишье, мы располагаемся у стены разрушенного домика на улице последнего перед линией фронта посёлка. Людей вокруг – ни души, и только ездят машины, кто на передовую, кто оттуда.

По словам офицера, наступление противника, действительно, идёт массированное и ожесточённое, вот только никакого рвения в действиях врага нет, как и мотивации. Слоник так же работает с БПЛА, а потому имеет возможность, что называется, своими глазами видеть объективную картину боя. И увиденное поражает бойца до глубины души.

- Выгружается пехота, начинает продвигаться вперёд. Мы открываем огонь из артиллерии, они пытаются отходить, после чего подъезжает другая бронемашина. Видимо, кто-то из командования. Кто остался – усаживают обратно, и снова вперёд, - делится офицер.

По его словам, так происходит до тех пор, покуда у киевских командиров есть, кого отправлять на убой. После этого атака захлёбывается, и возобновляется после следующего пополнения. Тут уже без всякого преувеличения: пушечное мясо.

Будет ли оружие победы?

День за днём эфир украинской пропаганды наполнен победными реляциями, дескать, вот-вот, и линия обороны российских войск рухнет. И тут же, в качестве подтверждения, предоставляются данные о продвижениях, пусть и на метр, но вперёд. Единственное, о чём умалчивает Киев, - цена такого продвижения.

Вернувшись с передовой, одно из первых сообщений, которое мы ловим по восстановлению мобильной связи – «Урожайное мы теряем. Положение дел не в нашу пользу». Такой текст был опубликован в телеграм-канале «Батальон «Восток». Однако, здесь же, очень точно отмечается вся суть ситуации: противник берёт посёлок большой ценой, и если каждая «победа» врага будет в таком же формате, то украинская армия исчерпает себя.

Действительно, речь не идёт о грандиозном прорыве, а уж тем более не про обрушение нашей обороны, речь не о серьёзном изменении в расстановке сил, хотя, разумеется, потеря и одного населённого пункта весьма болезненна для нас. Но даже на этом локальном участке фронта враг потерял громадное количество техники и личного состава. Весьма сомнительный результат для «контрнаступа».

Ещё более странно это выглядит на фоне обещаний, звучавших из Киева, дескать, дайте нам … (нужный вид вооружения или техники вписать) – и обязательно рванём вперёд. По этому поводу отдельно общаемся с ребятами, и они констатируют: безусловно, есть моменты, когда огневое воздействие врага становится более ощутимым, но пока же ни одна из «новинок» нацистов так и не стала оружием победы.

Да, порой нам приходится делать шаги назад, но каждый из них – обдуманный и взвешенный, в котором на первом месте стоит вопрос сохранения жизни личного состава. А предшествует такому шагу долгая и упорная борьба. Противник же, складывается впечатление, на цифры своих потерь уже давно не обращает ни малейшего внимания. И главное для них – хоть какая-то победа.

Пусть так. Довольствуется продвижением на Урожайном и строит влажные мечты о своём триумфе. Вот только забывают главное: локальная победа – это ещё не конец истории, а вот настоящая Победа – за нами. Просто потому, что иначе и быть не может.

Редакция «Новороссии» отмечает, что интенсивные бои за Урожайное продолжаются. Существенная часть поселка стала серой зоной, информация о том, что ВСУ полностью контролируют населенный пункт или о том, что они были полностью выбиты оттуда не соответствуют действительности. Из-за недостаточного количества укрытий в поселке, пехоте сложно действовать из-за интенсивного огня артиллерии.