"Паникеров с передка убрали": Комиссованный боец – о реалиях СВО

В том числе немало их вернулось в Ясиноватую. И хотя они больше не могут (временно ли это или навсегда) служить Отечеству с оружием в руках, но, если здоровье позволяет, вновь выходят на работу на своих предприятиях. О пережитом рассказал один из таких демобилизованных воинов – Вячеслав Задрановский.

"Работа, которую за нас никто не выполнит"

Вячеславу Николаевичу сорок лет. Почти всю свою трудовую жизнь он посвятил Донецкой железной дороге, в том числе в 2017 году поступил в вагонное депо Ясиноватой, работал в сборочном, потом в колесно-роликовом цехе, вскоре стал бригадиром. В СВО он участвовал в статусе добровольца, потому что, собственно говоря, никаких повесток он не получал, а просто позвонили из военкомата и велели прибыть с вещами.

В 2 часа ночи 21 февраля 2022 года он вместе с другими мобилизованными и добровольцами был уже на Песках (поселок в Ясиноватском районе ДНР – прим. Новороссии).

– Вячеслав, как вы восприняли весть о том, что вам предстоит воевать? Был ли у вас ранее опыт военной службы?

– Конечно, была на душе тревога: все-таки еду не на отдых и даже не в служебную командировку, а на войну. А у меня семья – жена и двое детей-близнецов. Но и в панику не впал. Что касается военного опыта, то он у меня был: в свое время я отслужил полтора года в украинской армии – в ПВО в Бердянске. Кстати, там я был младшим сержантом, а сейчас, на СВО, – рядовым стрелком. Но это не столь важно. Главное, что оружие держал в руках не первый раз в жизни, в отличие от некоторых сослуживцев, в том числе и старших меня по возрасту, которые видели автомат только в телевизоре.

– А как в целом моральный дух наших войск – имею в виду конкретно вашу часть, подразделение? Насколько я понимаю, там были сплошь мобилизованные?

– Да, это так. У нас оказалось несколько человек, которые ныли или, хуже того, сеяли панику. А в окопах, тем более под обстрелом, чей-то скулеж и жалобы на жизнь совсем не к месту. В общем, паникеров убрали с передка – пусть роют окопы и занимаются другой черной работой. Но таких все-таки были единицы.

Случалось и совсем противоположное. Например, у одного товарища погибла при обстреле вся семья. Так он кипел от ненависти, прямо весь горел желанием мстить укропам за поломанную жизнь. И не просто рвался в бой, а мог совершить безрассудный поступок. Мы вынуждены были осаживать его, убеждали: "Ты так врагу большого вреда не принесешь, а сам погибнешь по-глупому. Надо действовать коллективно, слаженно".

А в основном у нас были нормальные мужики, работяги. Может быть, вы ждете от меня высоких и красивых слов о патриотизме, о воинском долге, так вот, мы об этом между собой не говорили… Наверное, это есть у каждого в душе. Но война – это грубая тяжелая работа, и мы просто старались выполнять ее добросовестно. Понимали: за нас ее никто не выполнит. Им не уйти от ответа за злодеяния

– Что представлял из себя противник? Кто против вас воевал – кадровые части, вээсушники-срочники, или украинские мобилизованные, или же наемники?

– Армейских частей на нашем участке не было. Что касается наемников, то запомнился случай, когда при попытке зайти на нашу сторону была ликвидирована ДРГ в составе пяти человек – иностранных граждан. Постоянными же нашими противниками все время были нацики – "Днепр-1", "Айдар", "Правый сектор". Когда с 26 июля прошлого года мы перешли в наступление, то каждый метр отвоеванной территории давался нам с большим трудом и потерями. Сопротивлялись они упорно – очевидно, не только из ненависти к нам, но и потому, что понимали: им не уйти от ответственности за свои преступления. Понимаете, они и есть самые настоящие, идейные нацисты, фашисты – звери, нелюди. Если бы видели, как издеваются они над нашими пленными! Не дай Бог это видеть! Мы обнаруживали замученных ими ребят, когда продвигались вперед в ходе наступления.

Знаете, еще месяца два после демобилизации я жил той, фронтовой жизнью. Не смог спать ночами после всего пережитого.

– Но говорить об этом надо, а кто же еще обо всем расскажет, кроме тех, кто там побывал? Вячеслав, что послужило причиной того, что вы были демобилизованы?

– У меня две контузии. Первый раз это случилось в конце июля прошлого года, когда мы были на позиции и вели перестрелку с противником. Я не услышал "выхода" из польского миномета, только что-то сильно откинуло меня в сторону… Чувствую – живой, но ничего не слышу. Второй раз контузило, когда мы после ожесточенного боя взяли мост по дороге на Авдеевку. Да и вообще, как я уже говорил, нам ничего легко не давалось: яростное сопротивление нациков плюс их мощные оборонительные сооружения – это просто жесть… Через два дня после того, как мы выбили укропов с этого моста, залетел их вертолет и выпустил по нам ракеты, и последняя из них прямо под мост пошла, где я как раз находился. Взрывной волной меня наверх закинуло, я о плиту ударился. Но сознания не потерял. Невзирая на холод (это было в начале ноября), разделся до белья, чтобы ощупать себя и убедиться, что цел, кровь нигде не течет… В общем, полежал в больничке второй раз. А в конце прошлого года мне объявили, что я комиссован из-за сильной потери слуха…

На войне всё стрёмно

– У вас на военной форме вижу две медали. Расскажите, какие это награды и за что вы их удостоены.

– Первая медаль – "Участник боевых действий". Вторая называется "Спецоперация по денацификации и демилитаризации Украины", я ее получил за конкретный случай. Мы шли в атаку, и во время продвижения вперед обнаружили укроповскую видеокамеру, расположенную на самом верху высокого столба. Такая вот камера – отличное средство разведки и наблюдения за полем боя. Оператор сидит в безопасном месте и прекрасно видит противника, то есть нас. И хотя мы укропов уже потеснили, но именно благодаря этой камере они продолжали вести по нам прицельный огонь. К тому же она бронированная. Снайпер пробовал ее уничтожить, но, оказалось, бесполезно. Тогда командир приказал нам двоим – моему товарищу, тоже ясиноватскому, Саше Корсуну, и мне – снять со столба эту штуку. Мы полезли… И тут же по нам укропы открыли огонь. Причем не из стрелкового оружия – из минометов. Слава Богу, не зацепило, и мы сняли эту проклятую камеру. И сразу же стрельба с укроповской стороны стала неприцельной и не такой интенсивной, что позволило дальше продолжать наступление. Вот за это дело мы и были награждены медалями.

– Да, хорошо, что не зацепило, но все-таки… стрёмно…

– Так ведь на войне – всё стрёмно!

– Вячеслав, как вас встретили в коллективе, когда вы вернулись на работу в вагонное депо?

– Обрадовались, – сказал Вячеслав Николаевич и, кажется, первый раз за всю беседу улыбнулся…

Беседовал Василий Карантуленко