Ненародная армия

На свою зарплату офицерство в России в конце XIX — начале ХХ века не могло себя содержать. Более того, жизнь офицеров была убыточной, и они могли прожить, только имея доходы от наследства — ренты с поместий или помощи родственников. Такие низкие заработки офицеров нужны были для того, чтобы отсекать приток в армию людей из простонародья. Например, будущий правитель Финляндии, Карл Густав Маннергейм при первых званиях в российской армии получал 35-40 рублей в месяц, а на его минимальное обслуживание в роли офицера требовалось 126 рублей в месяц.

Карл Густав Маннергейм происходил из семьи знатного шведского дворянства (голландско-немецкого происхождения), осевшего в Финляндии. После аннексии Финляндии в начале XIX века, его прадед, дед и отец стали служить российскому императору. В юности у Маннергейма не осталось выбора, какую карьеру выбрать — его отец сбежал с любовницей в Париж, оставив большие долги жене. Мать Карла Густава умерла, когда ей было 38 лет. Он сам и его братья и сёстры перешли на содержание родственников, поместья и другие активы семьи были проданы за долги отца и на обеспечение детей. Так как Маннергейм принадлежал к высшему свету, ему была положена бесплатная учёба (даже с небольшой стипендией) в российских военных училищах, это был единственный путь для него удержаться в верхах.

После получения офицерского чина, Маннергейм описывает, что из себя представляла тогда царская армия и каково материально было жить офицерству. Эти записи упоминает в книге «Кар Густав Маннергейм. Маршал Финляндии» финский биограф Маннергейма Вейо Мери.

«Проведя две недели в Чугуевском лагере, Маннергейм написал дяде Альберту, что русская армия потеряла в его глазах свой блеск Служба была однообразная, жалованье мизерное. Даже в гвардии офицер не могли прокормиться на своё жалованье. Подпоручик получал 500-600 рублей в год, ротмистр после 15-20 лет службы — 600-700 рублей. Полковник — 4000 рублей, но нёс значительные представительские расходы.
В Чугуевском лагере корнет, как Маннергейм, получал на руки 200 рублей в год. На эти деньги он вносил долю в офицерские вечеринки, должен был покупать служебное платье и лошадь.

Жалованье в русской армии было весьма низким, поэтому офицерские должности попадали в руки поместного дворянства, имения которого приносили постоянный и значительный доход. Мизерное жалованье отсеивало представителей низших классов, стояло на пути демократизации армии. Офицерский корпус верой и правдой служил царскому самодержавию, поскольку их интересы полностью совпадали.

Маннергейм выбирал, где устроиться в армии. В кавалергардском полку были такие доходы и расходы. Заработок офицера нижнего чина, как у него, составляло 40-50 рублей в месяц, или 500-600 рублей в год. Из них надо было сдать на празднества, в том числе в честь императорской четы, 2400 рублей в год. Надо было платить взносы в инвалидную и пенсионную кассу — 300 рублей в год. Экипировка стоила 3500 рублей, плюс нужна была 1000 рублей на покупку лошади. Сплошной, огромный убыток в несколько тысяч рублей в год.

Поэтому Маннергейм получил место попроще, но не с такими огромными расходами — Александрийский драгунский полк, стоявший в Польше. Маннергейм писал, что о полку у него не было ни одного доброго слова. Служба занимала не больше 3-х часов в день, все тяготы лежали на унтер-офицерском составе. Офицеры пьянствовали и ругались.

Жалованье его было 35-40 рублей в месяц. Маннергейм вынужден был купит себе вдобавок к форме кожаное полупальто и тёплые брюки. Надо было внести деньги за офицерскую столовую, библиотеку, платить музыкантам. Денщику и конюху он платил 5 рублей в месяц. Обед стоил 1 рубль, завтрак и ужин по 75 копеек, пятничный обед — 2.50. На корм лошади уходило 8 рублей. Таким образом, минимальные месячные расходы составляли 126 рублей в месяц, чистый убыток от службы — 80-90 рублей в месяц (около 1000 рублей год, на наши деньги примерно 1 млн. рублей в год). А ведь надо ещё было тратить деньги на уход за собой, на женщин, попойки и развлечения.

Как же восполнял Маннергейм этот убыток, ведь у него не было поместий и других активов, приносящих деньги? На неотложные нужды ему давали деньги родственники (дяди и тёти), например, в одном из писем он благодарит за присланные 300 рублей. Так же от финского самоуправления ему выдавалась стипендия 350 рублей в год. Но и этих денег со стороны не хватало. И тогда Маннергейм устроил бизнес.

Маннергейм всю жизнь не любил людей (отпечаток наложило его сиротство), особенно русских и финнов, которых он считал ограниченными и неинтересными. Самыми лучшими его приятелями всю жизнь были немцы среди равных по статусу и казаки среди подчинённых, которых он хоть и считал азиатами, но очень верными и послушными. Зато Маннергейм страстно любил лошадей. И на них он и сделал бизнес.

К примеру, его венгерская гнедая, купленная в Бреслау, стоила всего 430 рублей. В Петерурбурге же она стоила бы 1000 рублей. Его часть стояла на границе с Германией, и Маннергейм наладил покупку лошадей у немцев. Он покупал отличных немецких лошадей по 400-500 рублей и перепродавал их в Петербург по 800-1000 рублей.
Подобными сделками, служа в армии, Маннергейм потом будет заниматься долгие годы. Позднее ему представилась ещё более широкие возможности для этого, так как он, служа, в Управлении придворных конюшен, ездил по всей Европе и закупал лошадей за государственный счёт. В отличие от русских офицеров он не брал откаты с таких сделок, он поступал проще — его собственные лошади для перепродажи в России следовали тем же транспортом, плюс он не тратил свои деньги на командировки. Позднее Маннергейм увлёкся топографией и фотографией (пример тут — его двухлетняя экспедиция в западный Китай и Тибет как разведчика Генштаба), и начал зарабатывать на перепродаже фотоаппаратов и геодезической аппаратуры.

Маннергейм считал, что ему нужно выжить любой ценой в этой страшной среде российской армии. Он надеялся, что вершиной его карьеры станет генеральское звание и доходные поместья (в т.ч. за счёт брака по расчёту), а потом — спокойная жизнь на ренту. Но судьба вознесла его выше.

Источник: ttolk.ru

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции