Андрей Пургин: Вместо пути в Россию мы вешаем флажки и возводим стелы

Кроме того, более недели, начиная с 5 июня, продолжалась бессрочная акция горняков на шахте «Комсомольская» в Антраците (ЛНР), которые требовали выплаты заработной платы за март и апрель текущего года. В ответ на это представители власти предприняли попытку силового подавления протеста с отключением связи и интернета, а также введением ограничения движения транспортных средств. Спустя восемь дней, в субботу, 13 июня был опубликован документ, в котором лично глава ЛНР Леонид Пасечник гарантировал решение вопроса до конца июля.

ИА «Новороссия» обратилась к общественному и политическому деятелю, основателю ДНР Андрею Пургину с просьбой прокомментировать эти события, а также рассказать, с какими проблемами сталкиваются власти Народных Республик в настоящее время.

ИА «Новороссия»: Прошедшая неделя в контексте минского переговорного процесса ознаменовалась тем, что украинская сторона включила в состав ТКГ так называемых «представителей Донбасса». В их число вошли пропагандисты (журналистами их сложно назвать) Гармаш и Казанский и еще несколько лиц, к Донбассу имеющих очень условное значение. Чего Добивается Киев?

Андрей Пургин: В молодёжном сленге есть понятие троллинг. Так вот, это именно троллинг и есть. Да, формально все эти господа — переселенцы с Донбасса. Их Украина и проталкивает  Европе, заявляя: наряду с официальными, должны вестись переговоры между представителями-общественниками. Наши власти, выходит, с этим по факту согласны.

Но остаётся за скобками, что перед нами самые непримиримые в смысле идеологических взглядов проамериканские фигуры, которые могут дать Украине политический хайп, прекрасную картинку по телевизору и поводы для обсуждений. Однако эти люди не дадут самого главного — мирного урегулирования ситуации в Донбассе. Если вспоминать предшественника Сивоху, то это была условная попытка нас «задушить в объятиях». Сейчас же имеет место грубый политический хайп, который лежит в векторе американских интересов.

ИАН: Как на подобные выходки должны реагировать представители ЛДНР и Кремля?

А. П.: Я бы сказал, что проблема здесь не столько в реакции как таковой, а в отсутствии инициативы — если её не проявляют Республики, то этим пользуется наш оппонент. В этом и есть наша основная проблема. Отсутствие инициативы со стороны ЛНР и ДНР, а также оборонительная позиция (которая сводится по факту к формальным политическим заявлениям в ответ на действия Киева) говорит об отсутствии в Республиках политического класса, и главное политической воли. Обороняться всегда легче, чем наступать и предлагать.

На политической арене Республики проигрывают не потому, что хорошо или плохо отреагировали на действия Киева. Нет, дело в другом. Представители ЛНР и ДНР сами не выдвигают никаких инициатив. В это время Украина выиграла человеческой жизнью, объявив об открытии пунктов пропуска (речь идёт о смерти человека на КПВВ «Марьинка» — прим. ред.). Киев хайпанул на включении в состав ТКГ радикальных Казанского и Гармаша, хотя готовил всех к Сивохе и более гладким фигурам на переговорах. Безынициативность Республик постоянно показательно наказывается Украиной. Это очень плохая ситуация, когда со стороны Республик полностью отсутствует политическая инициатива — её нет вовсе.

ИАН: Проблема безынициативности Республик Донбасса не нова. Практически каждая встреча заканчивается дежурными заявлениями представителей ЛДНР о том, что Киев не выполняет условия Минских соглашений, но каких-то новых шагов мы действительно не видим. Чем такая позиция чревата?

А. П.: Если эта безынициативность была объяснима при экс-президенте Украины Порошенко, когда Украина закрывалась и пыталась не замечать существование Республик, то сейчас, при президентстве Владимире Зеленского, Украина бесконечно фонтанирует различными инициативами — они перехватили медийную повестку и ею управляют. Так называемый «системный дискурс» сегодня в руках Украины. Значит, Республики тоже должны менять подходы, чтобы банально уцелеть и защитить себя и свой народ.

ИАН: Если ничего не меняется, значит, представителей Республик всё устраивает?

А. П.: Не совсем. Мы видим определённую истеричность в ответах официальных лиц. Понятно, что рано или поздно придётся что-то менять. Сегодня присутствует первичная реакция по принципу «сам дурак», однако эту потерянную инициативу — её нужно возвращать, это вопрос жизни и смерти.

ИАН: Складывается впечатление, что пресловутый «минский процесс» бесперспективен и сторонам невозможно договориться. Существует ли вероятность дезавуирования соглашений?

А. П.: Не нужно забывать, что в минском процессе существуют ОБСЕ, Российская Федерация и «нормандская четвёрка». В данном случае Народные Республики играют в коллективную игру, в которой участвует целая команда государств. Принимать решение о выходе или невыходе в одностороннем порядке Республики не могут. Это абсолютно деструктивная позиция и иллюзия. Если Республики сейчас попытаются выйти из минского процесса, который находится под «нормандской четвёркой», опубликовавшей публичные документы, рождённые на «Минске», то они покажут абсолютную дикость и недоговороспособность. Процесс должен быть продолжен, другое дело — что в него вкладывать. Сегодня Украина использует «Минск» для внутреннего и внешнего хайпа и перехвата инициативы. Ну, извините, — это политика. Значит, наша власть должна научиться играть в политику. Если  не сможет этого сделать, уступите место тем кто сможет.

С приходом Зеленского включилась политическая повестка — пусть она хайповая и скандальная, но она политическая. Республики же этого не сделали. Они не отреагировали на изменения действительности.

ИАН: На прошедшей неделе произошло еще одно знаковое событие. В Антраците вспыхнули протесты — шахтёры отказались подниматься на поверхность из-за невыплаты зарплат. Как вы считаете — это единичный случай или же проблема носит системный характер? Интересна также реакция властей, которые вместо того, чтобы пойти на диалог, начали преследовать горняков, блокировали связь и ввели тотальный карантин. Как вы оцениваете произошедшую ситуацию?

А. П.: В этом вопросе я зайду с неожиданной стороны и, возможно, не буду поддержан многими. Трудовые споры между коллективами и государством, изменение мировой конъюнктуры приводят к тому, что возникают конфликтные ситуации, которые не всегда разрешаются путём переговоров. Бывает, вспыхивают митинги, манифестации, акции протеста. Не нужно считать это концом света — консенсус иногда рождается из бурного выяснения отношений. Почему это произошло у нас? В Республиках полностью отсутствует стратегическое видение развития государств. Нужен нам этот уголь или нет? Нужно ли оставлять без внимания ту коррупционную составляющую, которая полностью окутала всю угольную отрасль — когда на станции попадает уголь из копанок, а все считают, что это уголь из официальных шахт. А завтра копанки закроют и окажется, что нам нужно реанимировать шахты, приговорённые к демонтажу.

Мало того, есть градообразующие предприятия. Это же категорически запрещено конституциями ДНР и ЛНР — во всём мире не принято действовать по принципу «всё выработали и бросили, а тот, кто там живёт — тому не повезло». Это бездумное закрытие градообразующих предприятий снова-таки указывает на реакционную политику — реакция на текущую действительность с серьёзным таким коррупционным душком. Ни для кого в ЛДНР это не секрет. Никакого открытого диалога между обществом и властью не происходит — это и провоцирует такие бунты.

Реакция властей была крайне неадекватной. Это фактически борьба с собственным населением. Складывается впечатление, что люди, участвующие в подавлении протеста, принимали присягу не народу ЛНР, а в пользу третьих лиц и правящего класса. Ночные аресты, выключение связи — идут в разрез с названием Народной Республики.

В городе также отключили интернет и связь. А если у человека случится приступ и он умрёт? К тому же, полностью перекрыто всё движение. Это ли не фашизм? История повторяется, и оккупация в Краснодоне происходит в тех же местах, в которых она была во времена Великой Отечественной войны. Здесь трудовой спор переведён на два порядка выше. Кому служит МГБ и МВД Луганской Народной Республики? Кто является заказчиками их работы? Вопросы, которые, скорее всего, останутся без ответа.

ИАН: Вы затронули вопрос стратегии государства. Как вы считаете, почему за 6 лет существования Республик эти стратегии не были выстроены и приняты к выполнению?

А. П.: Государство, построенное как шалаш, а не дом, власть выступает шляпой, а не головой — она не имеет долгосрочных перспектив. Построение квазиобразований, которые не имеют обратной связи со своим собственным населением и банального эмоционального сопереживания ему — бессмысленно. События в Луганске указывают на полное отсутствие понимания властью собственного народа. «Хаммеры» с крупнокалиберными пулемётами, блокпосты, блокировка городов, выключение связи и интернета — это война против собственных людей. Это подтверждает то, что власть не ощущает потребностей народа и не может найти с ним общий язык.

Безусловно, государство является аппаратом насилия, но в этом случае насилие носит неадекватный характер. Никаких попыток решения конфликта другим способом, насколько я знаю, не было. Изначально всё было заточено на силовое решение вопроса. Мало того, оно и не прекращается. Сегодня блокируется ресурсы «Русская весна», «Антифашист» и «Новороссия». Луганск очень стремительно идёт в КНДР — там много подобных примеров. Я думаю, корейцы должны их проанализировать и перенять опыт в блокировке городов, например — это очень свежо и очень необычно. Правда, КНДР с ее репрессивной внутренней политикой, по крайней мере, может похвастаться уверенным отстаиванием национальных интересов на международной арене, дипломатической субъектностью. А ЛНР чем может похвастаться таким, что уравновесило бы внутренний кошмар?

Все это настоящий грандиозный скандал. Стоит надеяться, что его не вынесут на какой-нибудь Совбез ООН. Гибель на блокпосту в Марьинке спровоцирована Украиной, но она стала возможной из-за полной безответственности наших властей. Наша власть позволила втянуть себя в такую игру. Сейчас очень сложно доказать, что умерший мужчина — не результат её действий. Мы попадаем в ситуации вечно оправдывающейся стороны, которая не проявляет никаких инициатив.

ИАН: Ситуация, которая произошла с шахтёрами в Антраците, свойственна только для ЛНР, или в ДНР происходят те же процессы? Чувствуется социальное напряжение — во что оно выльется?

А. П.: Власть не чувствует связи с населением, поэтому может произойти немножко не то, что как бы на поверхности. Власть начинает бить население из-за того, что оно якобы пытается взорваться. Население может проголосовать ногами и уйти с территории республик. Люди могут неожиданно протестно проголосовать на местных выборах, если они состоятся. Население может лишить власть легальности и легитимности в голове. Пассивный протест может быть страшнее активного, где на митинге побунтовали, получили промежуточный результат и ощутили сиюминутную справедливость. Происходящее сейчас намного хуже, чем активный протест.

ИАН: Прошло шесть лет с момента создания ЛНР и ДНР? Чего удалось достичь, в каком направлении двигаются Республики?

А. П.: Мы будто стоим в тамбуре. Мы не идём в Россию, а вешаем флажки. Нам ещё видимо предстоит четыре-шесть референдумов о присоединении к России, как это было в Приднестровье. Как только нагнетается социальная напряжённость — надо делать референдум. К большому сожалению, в Россию мы не идём. В России, при всем прочем, пока что не блокируют города и не решают вопросы таким образом на глазах у всего мира. В хотя бы формально правовом государстве не происходит ночных арестов интернет-пользователей со спецгруппами, «хаммерами» и крупнокалиберными пулемётами за комментарии «Вконтакте».

На деле, наша власть трусливо устранилась от возможности организовать голосование опроса по поводу поправок в конституцию в республиках для граждан РФ. Это наиболее красноречивый пример двурушной позиции — флаги РФ вешают неизвестные, а объявить и организовать голосование должны конкретные чиновники республик, а это жуть как страшно, ведь это политическая манифестация лояльности России.

Мы застряли в межвременье — мы вышли из Украины и вряд ли в неё вернёмся, но мы никуда не двигаемся. Эта позиция порождает процессы долгосрочного характера — возникновение донецкого народа, например  — однако экономически и политически нам обсуждать нечего. Движений в какую-либо сторону не осуществляется.