Александр Малькевич: Оруэллу и не снилось то, что происходит с делом MH17

17 июля исполняется ровно шесть лет с момента крушения самолёт Малазийских авиалиний Boeing MH17 в небе над Донецком. Катастрофа, унесшая жизни 298 человек до сегодняшнего дня остаётся покрытой неизвестностью — за годы проведения следствия, голландский суд так и не нашел виновных в крушении лайнера. Эксперты все чаще сходятся во мнении, что данный судебный процесс носит ангажированный характер и, скорее, представляется как судилище, глее виноватой еще в первые дни после падения самолёта назвали Россию.

В годовщину катастрофы ИА «Новороссия» обратилось к председателю Комиссии по СМИ Общественной палаты РФ, президенту Фонда защиты национальных ценностей Александру Малькевичу с просьбой оценить прогресс судебного процесса, а также рассказать как международная общественность реагирует на процесс, который идёт уже шесть лет, и как кажется, не собирается заканчиваться.

ИА «Новороссия»: Александр Александрович, что нам предъявило следствие и прокуратура за последний год? Появились ли какие-либо новые сведения, которые помогут разрешить ситуацию?

Александр Малькевич: Я — автор книги «Хроника пикирующего Боинга» о самолёте, который никто не сбивал. Мы её написали вместе с голландским экспертом Константином Кармановым, но из-за коронавируса книга не получила должного распространения в российских книжных сетях.

Мы все знаем, что данных с радаров (в день крушения MH17 — прим. ред.) на Украине нет — этот факт все принимают как данность. Мы видим, что Соединённые Штаты Америки не собираются делиться своими материалами, хотя их все запрашивают и просят предоставить. В ответ мы слышим фразу «верьте нам на слово». Я был в марте в Гааге и рассказывал, почему представителю Малайзии власти запретили выступать и давать комментарии. Мы все ждём — вероятно, в августе он уйдёт в отставку, и если его не убьют, то он сможет рассказать о том, что ему удалось расследовать по этому делу.

Недавно с показаниями появился очевидец Артём Трясков — он заявил, что видел боевые истребители и готов дать свидетельские показания под присягой в суде. Однако совместную следственную группу это всё не интересует. Более того, власти Нидерландов подают на Российскую Федерацию иск в Европейский суд по правам человека. Есть базовые положения для подачи заявления — необходимо решение национального суда или ситуация, при которой лицо не может защитить свои права иным способом. А здесь государственный иск, который не подпадает под эти критерии — нужна правовая основа. Она отсутствует. Получается какой-то бред — совершенно медийная хайповая история.

Общие утверждения — в этом деле отсутствуют явные улики, дело строится на косвенных данных, хотя даже они не представлены в полном объёме. Я ещё раз подчеркну — американские спутники слежения висели над Донбассом. Прошло шесть лет — расследование практически не сдвинулось с места. Если бы были неоспоримые доказательства, их бы давно представили. При этом сейчас процесс строится на домыслах, на данных, которые можно трактовать по-разному.

Фонд защиты национальных ценностей сейчас завершает работу над нашим новым большим докладом об информационной войне, которая идёт против России последние шесть лет. 2014 год — год воссоединения Крыма и Севастополя с Российской Федерацией. После этого на нашу страну обрушились санкции и началась неприкрытая информационная война в полный рост. Мы разобрали все шесть лет — для каждого года по главе. Мы собрали все яркие факты — дело малазийского Боинга, так называемое «отравление Скрипалей», вмешательство в выборы и допинг российских спортсменов. У нас всё собрано по годам.

Мы представим его, надеюсь, до начала сентября. Когда все эти факты собраны вместе — это на самом деле производит сильное впечатление. Там ещё была и атака на Конституцию — поток, связанный с нападками на основной закон нашей страны. Мы анализируем фейки, которые вбрасывались. Мы упоминаем также взлом электронной почты немецкого Бундестага и лично Ангелы Меркель, говорим о «русских троллях» и вмешательстве в выборы. Всплывали истории о Сирии, «белых касках». В книге достаточное количество гнусностей, которые мы проанализировали.

ИАН: Как вы считаете, получится ли на нашем веку дождаться реального следствия, а не судилища, где будут предъявляться настоящие улики, а не фотошоп, записи с YouTube и прочие мелкие несущественные факты?

А. М.: Я как медийщик жду других поворотов в рамках использования технологии постправды. Хочу напомнить, что по Скрипалям снят уже трёхсерийный художественный прочувствованный сериал — его создала BBC. Этим самым они зафиксировали происходящее — появилось кино, в котором они рассказывают о попытке убийства Скрипалей, о смерти простых людей. Сделано неплохо. Я только гадаю, почему ещё не стали снимать голливудский фильм об этой трагедии. Как только они сделают блокбастер, кейс можно считать закрытым. Я даже себе представляю себе размах фильма — в нем могли бы поучаствовать множество темнокожих актёров, чтобы соблюсти все толерантные тенденции.

Наверняка они это сделают, после чего никаких суды будут не нужны, поскольку в справочных ресурсах будет написано «по всем вопросам, связанным с катастрофой, просьба смотреть фильм». Это так называемая «постправда». Тогда объяснения уже будут не нужны, поскольку миллионы человек во всём мире, которые сейчас читают обрывки и ничего не понимают, посмотрят фильм и история будет зафиксирована навсегда. Мне грустно, что даже с нашей стороны появляется множество различных мнений и толкований — в России нет единой точки зрения на произошедшее летом 2014 года. Также мне не понятно, почему Министерство культуры России ещё не сформулировали вызов — соответствующий госзаказ.

Я напомню, как работают частники в хорошем смысле этого слова. 1 мая состоялась премьера фильма «Шугалей» — я имел отношение к его созданию. Сейчас уже снимается вторая часть. Фильм был создан за несколько месяцев — он повествует о происходящем здесь и сейчас. Это яркий боевик, который вызывает щемящее чувство у многих граждан России. Почему нам бы не разместить по линии Фонда кино. Я полагаю, что российские кинематографисты справились и сняли бы хороший, мощный фильм о произошедшем. В этом плане мы бьём по хвостам и не готовы работать на опережение. Дожидаться реального следствия — бесполезно. Когда Западу выгодно — появляется не только дело Кеннеди. Например, в 1961 году совершенно загадочно погиб генсек ООН Карл Хаммаршельд. Ничего до сих пор не раскрыто. При этом нам рассказывают о памятниках — можно хоть 150 монументов поставить, только дело вначале раскройте. Однако проще всё это маскировать. Если мировое сообщество не в состоянии разобраться с делом 1961 года, то здесь говорить не о чем.

ИАН: Вся эта ситуация напоминает оруэлловские сюжеты, где максимально явно и цинично искажается суть вещей. Неужели мы сейчас наблюдаем этот самый продукт постмодерна и технологии постправды, когда истина для обывателя уже и не имеет первостепенного значения?

А. М.: Сейчас вообще технологии стали иными — с помощью социальных сетей и кинематографа можно нарисовать любую реальность. В мире происходит абсолютнейшая антиутопия, которая Оруэллу и не снилась бы. Истину по нескольку раз на день переписывают. Причем это делают совершенно странные, непонятные люди, которых мы не знаем — они и рисуют картину. Почитайте произведение «Скотный двор» и посмотрите, что происходит в штатах из-за протестов «Black Lives Matter». Сейчас к власти рвутся безграмотные чернолицые бандиты, чтобы отнимать, захватывать, делить и переписывать. Перед миром нависла серьёзная угроза.

ИАН: Все чаще незаангажированные западной пропагандой эксперты, да и по большей части обыватели тоже, поднимают головы и сходятся во мнении, что никакая не Россия виновна в катастрофе. Какие точки зрения вы встречаете от представителей разных стран по этому вопросу?

А. М.: Незаангажированные западной пропагандой эксперты пытаются что-то сказать, однако сейчас очень технологично устроена система перекрывания каналов. Ситуация очень непростая. Я, к сожалению, света в конце тоннеля не вижу.