Сергей Моисеев: Харьковское сопротивление было подавлено самыми жесткими методами – судьба сотен активистов остается неизвестной

Сергей Моисеев — председатель организации «Русь Триединая», один из организаторов харьковского сопротивления рассказал ИА «Новороссия» о событиях Русской весны в Харькове и перспективах освобождения русских земель Новороссии и Малороссии.

ИА «Новороссия»: Пять лет Русской весны. Как видятся события 2014 года в Харькове, какие определяющие моменты Вам наиболее запомнились?

Сергей Моисеев: Конечно, эмоции уже ушли, остыли те переживания, которые были 5 лет назад. Для кого-то было неожиданным то, что произошло в 2014 году, но не для меня лично и соратников, которые были рядом со мной. Мы видели, как на Украине планомерно взращивается фашизм. Он абсолютно рукотворный и не важно какая была власть формально – антироссийская или пророссийская. То есть кто был у власти — Янукович или Ющенко, процессы эти все равно происходили и как бы себя власть не называла, она заигрывала с украинскими фашистами и доигралась.

Мы эту картину наблюдали и естественно не собирались смотреть на это все пассивно со стороны. Потому что мы прекрасно понимали, что нас это коснется, и мы никуда не денемся от выбора, который нам предстоит сделать – поклониться этой власти и тому режиму, который придет и тем идолам, которые они с собой принесут или стоять до конца под своим мировоззрением, за свою правду и за свой исторический выбор.

Мы работали в этом направлении в течение 10 лет.  С 2004 года наша организация «Русь Триединая» действовала, мы делали различные мероприятия, которые принято назвать «мягкой силой»: круглые столы, конференции, концерты, крестные ходы и так далее. Кстати, наша организация считается закрытой по решению украинского суда в прошлом году, и одна из причин этого решения — это действия, которые мы на культурном фоне делали. Они отнесены к действиям «мягкой силы», руке Москвы и так далее.

Мы прекрасно видели, что Украина никакое не унитарное государство, что это лживая вывеска, по факту она всегда была федеративной, и задача была привести формальное к фактическому. Еще до госпереворота мы создали харьковский антифашистский форум. В него вошло 5 организаций — это было ядро. Потом примкнуло еще около 30-ти.

Мы сразу поняли, что с действующей властью (партией регионов – прим.ред.), которая якобы с нами боролась в одном окопе, нам не по пути. Хотя они говорили достаточно смелые вещи — Добкин и Кернес неоднократно повторяли как они встретят бандеровцев, что они им там скрутят в трубочку, кому то что засунут и т.д. Мы понимали, что это пустая риторика. Люди, отягощенные личным богатством, слабы по определению, ими можно манипулировать. Так, собственно, и случилось.

Поэтому мы начали создавать параллельную структуру, куда вошли очень многие организации, вплоть до ветеранов и чернобыльцев. Мы выбрали нашим символом георгиевскую ленточку. Я на этом настоял, потому что этот символ объединяет как монархистов, так и коммунистов. Мне кажется, два важных момента – это то, что у нас был правильный символ — георгиевская лента и то, что мы не пошли с властью рука об руку.

22 февраля был съезд в Харькове (депутатов Юго-Востока – прим.ред.), на котором делались громкие заявления. Но мы ожидали, что съезд перейдет к практическим шагам. Что во всяком случае органы власти будут перенесены в Харьков.  Янукович тогда был в Харькове и были все шансы для того, чтобы временно Харьков сделать столицей и оттуда уже начать наводить Конституционный порядок. Для этого была и поддержка населения всего Юго-Востока Украины, и Янукович еще оставался законным президентом. У него была власть, ему подчинялась милиция и армия.

Но Янукович оказался настолько труслив, что даже не вышел к народу и улетел на вертолете в Донецк. Добкин и Кернес обещали людям, которые ждали под Дворцом спорта обращения, но никто не вышел. Они все сбежали через задний ход. Бандеровцев это очень воодушевило, они стали чувствовать себя хозяевами и сразу попытались снести памятник Ленину. Но народ стихийно собрался, отбил эту атаку, после чего бандеровцы были загнаны в здание облсовета.

23 февраля мы уже сами самоорганизовались без каких-то указаний сверху, потому что понимали, что город нужно защищать.

ИА «Новороссия»: Как Вы считаете, решение о бегстве Януковича – это только его инициатива и может была подсказка из Москвы? Многие вспоминают визит Добкина с Кернесом в Россию, после которого они быстро «дали заднюю».

С.М.: Дело в том, что они поехали в Россию после съезда, который был 22 февраля, поэтому говорить о решающем влиянии Москвы на решения съезда, а точнее их отсутствие, я бы не стал.

Сейчас люди утратили понимания власти как таковой. Что такое власть? Власть есть форма служения. Если ты готов служить и «душу свою за овец положить», то ты достоин власти. Власть очень тяжела. Люди думают, что внешняя привлекательность власти – это и есть власть. Но когда человек попадает во власть, он должен принимать духовно обоснованные ответственные решения сам, ни на кого не перекладывая. И в данном случае Янукович оказался не готов нести бремя власти и бремя ответственных решений. У него были все возможности без оглядки на Москву и кого бы то ни было совершенно спокойно принять решение остаться в Харькове и начать наводить в стране конституционный порядок. Но он ими не воспользовался. Тут даже на Москву не надо оглядываться. Ты – президент, тебя выбрали. И я думаю, что тут роль личности в истории сыграла свою роль. Трусость этого политика ничем компенсировать невозможно.

Понятно, что в целом это была неожиданная ситуация для Москвы и Россия оказалась не готова к такому развитию событий — просто взять эту территорию и если не присоединить, то хотя бы взять в орбиту. Не знаю почему и как, не мне судить. Тогда мы, простые люди, взяли на себя ответственность.

1 марта из Москвы в Харьков я привез Донскую икону Божией матери, которую мне передали в Донском монастыре для Харьковского ополчения. Меня очень тщательно обыскивали на таможне. Наверное, искали какой-то чемоданчик с деньгами, проверили телефон, а икона их не впечатлила. Но она сыграла во многом решающую роль.

Когда 1 марта на митинге Кернес выступал и говорил, что нужно принять новые реалии дружить с этими «товарищами» которые сидят в облсовете, народ стоял в замешательстве. Когда я прорвался на трибуну, Кернес, видя, что я иконой, подумал, что я пацифист и мне дали слово.

Но я сказал в другом ключе. Сказал, что мы стоим перед выборов и что Сергий Радонежский, благословляя Дмитрий Донского сказал такие слова: «Честь потребуют – отдай, злато потребуют – отдай, а имя и Веру не отдавай». Есть черта, которую нельзя переступать. В данном случае народ услышал и мне крикнули: «Благослови иконой!». Я осенил их с трех сторон, и народ стал кричать: «На облсовет, на облсовет!».

Я тогда благословил людей словами Суворова: «С нами Бог, с нами победа. Моли Господа, от него победа!». Народ рванул на штурм облсовета, причем голыми руками. Это был не подготовленный штурм. Можно на кадрах увидеть, как бандеровцы были хорошо экипированы, их было около 500 человек в облсовете, с касками, с дубинками. Наши ребята голыми руками их оттуда вынесли буквально. Потом поставили меня на сцену перед пленными и сказали —  воспитывайте.

Я им сказал: Знаете, почему вы на коленях стоите? Потому что вы идолу молились. Вы говорили «Украина понад усе», а Бог вам говорит: «Господь «понад усе», кто возвысится, тот унижен будет». Надо сказать, что мы с ними достаточно гуманно обошлись и просто сдали милиции.

Но потом по ряду причин мы не смогли удержать свои позиции. Уже через неделю, 8 марта, собирались делать два параллельных митинга, но удалось уговорить организаторов этого не делать, потому что если бы было два митинга, борьбу можно было сразу заканчивать. Наша проблема была в отсутствии единоначалия. Мы действовали сетевым способом и это было оправдано в условиях подполья, чтобы не выявили одного лидера и движение не было обезглавлено. Но выяснилось, что у нас параллельно было несколько лидеров, и на борьбу между ними уходило много энергии.

Партия регионов до этого старательно давила все русские организации и партии, которые выступали за интеграцию с Россией. Не было одной структуры, которая бы подняла всю Русскую дугу от Харькова до Одессы. И в этом, конечно, была и наша общая недоработка. Плюс к этому полное отсутствие материальной базы, потому что весь капитал смотрел в сторону выгоды, а мы всегда воспринимались капиталом как маргиналы, которые действуют вне фарватера исторического процесса.

ИА «Новороссия»: Что произошло потом? Как восстание было подавлено?

С.М.: Вскоре меня вызвали на допрос в СБУ, за мной была установлена слежка. Наших лидеров стали отлавливать. Мои ребята сказали: «Серега, ты идеолог, езжай в Москву, мы тебя от системы защитить не сможем». Я прислушался к соратникам и по их настоянию покинул Харьков.

Наш город еще месяц боролся, были постоянные драки с бандеровцами. Но постепенно движение сопротивления дробилось, разобщалось – агенты СБУ были внедрены и работали. Тем не менее 7 апреля, после штурма облсовета, была провозглашена Харьковская Народная Республика. На следующий день спецподразделение «Ягуар» с западной Украины (харьковская милиция отказалась выполнять приказы хунты) арестовало около 100 активистов. В целом в Харькове за время противостояния были задержаны или пропали без вести около 3 тысяч активистов. То есть в Харькове сопротивление было подавлено самыми жестокими методами. Конечно, не было такого, как в Одессе, но бойня была, она просто не попадала в кадры телевидения. Не было видно, как похищают людей, арестовывают. Это все делалось по-тихому, по одиночке. У нас Алексей Лукьянов, возглавлявший Союз граждан Украины, возле подъезда пропал и нашли его только через два месяца в зоне «АТО» в яме. Чудом его смогли потом обменять. И таких случаев было много. Очень многие активисты пропали без вести и следов их до сих пор нет. Мы не знаем их судьбу.

Харьков вел партизанскую борьбу. Задача партизан была во время активных боевых действий в Донбассе максимально нанести урон материальной базе украинской армии. Взрывали цистерны, поезда с военными грузами. Но действия партизан не были направлены против милиции или рядовых военных, потому что мы понимали, что многие служили хунте не по своей воле, а оказавшись в этих обстоятельствах. И они в целом наши соотечественники.

ИА «Новороссия» Почему в целом восстание в Харькове потерпело поражение в отличие от Донбасса. Какие факторы на это повлияли?

С.М.: Если мы возьмем Крым, то там было единство власти и народа. Они смотрели в одну сторону и это очень важно. У нас власть смотрела в одну сторону, а народ в другую.

Следующий фактор. Все-таки Харьков купеческий город. Да, люди готовы выйти на площадь, но к вооруженному сопротивлению они меньше готовы, чем, скажем, шахтеры, у них другая психология.

Плюс к этому у нас не было общего лидера. Энергия уходила на взаимные подозрения и разборки внутри движения. Потому что не успели создать единой общей структуры.

Еще психологический порог. Трудно взять в руки оружие. Люди были готовы к относительно мирным протестам. И люди выходили вплоть до осени. Но вместе с тем они уже не видели практических результатов. А когда собираешь большое количество людей, то их трудно долго удерживать. Большая масса людей нужна для решительных действий. Когда была еще попытка штурма Харьковского горсовета 15 апреля, то она провалилась, потому что не было общего лидера. И толпа была разделена – часть людей пошла на СИЗО, а часть осталась под горсоветом и сил на штурм просто не хватило. Было много таких моментов, когда отсутствие единого руководства давало о себе знать.

Еще один фактор. Возьмем Славянск. Туда вошел Стрелков и с ним 50 человек. Там был такой эпизод, когда милиция приехала и потребовала сдать оружие и т.д. Что делали ополченцы Стрелкова? Они просто дали по лицу милиционерам и сказали свое мнение. У них не было психологического порога. А мы здесь вроде как все свои и вступать с нашими же милиционерами в кровопролитную схватку тоже было тяжело.

Конечно, может быть надо было действовать более решительно – захватывать военные объекты, вооружать людей. И быстро переходить к форме вооруженной борьбы. Но этому помешало отсутствие единоначалия и психологический порог. Люди не успели быстро перейти к такой форме борьбы, для этого нужно какая-то моральная подготовка. Конечно после событий 2 мая, когда людей в Одессе сожгли, ярость благородная вскипела, но было уже поздно. К маю в Харькове движение сопротивления было по большому счету уже подавлено и его добивали.

ИА «Новороссия»: Русская весна остановлена или заморожена?

С.М.: Я думаю, что Русская весна приостановлена. Я считаю, что идея Новороссия жива, потому что она органична, она рождена из недр народного самосознания, она рождена самой нашей историей, и она будет востребована. Еще в 2014 году, когда были подписаны Минские соглашения я говорил, что убирать слово Новороссия, заменять его на ДНР и ЛНР – это ошибка, потому что Новороссия – это пассионарный взрыв русского национального самосознания. По сути дела, Новороссия – это битва за будущее всей России в целом. От Курил до Карпат. За будущее наше единство, за преображение России, за лечение от россиянства и украинства, от двух болезней, которыми заболело русское национальное самосознание.

Этот процесс начался, этот процесс пассионарный. А как говорил Гумилев, за пассионарным процессом можно лишь наблюдать со стороны как за извержением вулкана. Управлять им невозможно. Поэтому те, кто пытается делать по-другому, они столкнутся с обстоятельствами непреодолимой силы. А эти обстоятельства непреодолимой силы – это воля Божья о русском народе. Она все равно совершится. Мы теперь видим, как «Минск» забуксовал, в какой растерянности его адепты, и как они нехотя поворачиваются и начинают вспоминать слово «Новороссия». Но сейчас еще петух не клюнул. Как клюнет – они спохватятся. Как когда-то Сталин вспомнил о русской истории в 1941-м году, так и им придется вспомнить о подлинных наших духовно-исторических реалиях.

ИА «Новороссия»: На Украине начались открытые гонения на церковь. Могут ли они привести к новой волне народного гнева и насколько сильны позиции раскольников и униатов в Харькове?

С.М.: В Харькове они очень слабы. Там на Пасху собиралось около 100 человек. Это говорит о том, что это просто политическая структура, не наполненная духовным содержанием. Но мы понимаем, что гонения на церковь будут нарастать. Будут попытки захватить лавры. Когда берут отдельный храм – это не вызывает волны народного возмущения, но когда будут захватывать Лавру и это перейдет к кровавым столкновениям, это может спровоцировать новый очаг напряженности и гражданского противостояния на Украине. Но…

В 2014 году я очень надеялся, что танки Новороссии пройдут по Киеву и враги будут уничтожены. Но Антоний Храповицкий сказал: «Бог не нуждается в нашем грехе для осуществления своей воли». Мне все-таки видится, что сейчас зверь будет пожирать зверя. Американцы могут потерять контроль над ситуацией. И особенно эти выборы, они могут закончиться уже внутренним их противостоянием, и революция будет пожирать своих детей.

ИА «Новороссия»: Как вы видите будущее русских земель Украины?

С.М.: Если Киев будет охвачен очередным майданом, то в этих условиях может быть стоить воспользоваться моментом и создать Большую Новороссию, как это и планировалось. Должна быть создана Большая Новороссия от Харькова до Одессы, Русская дуга до Приднестровья.

С территорией центральной Украины надо будет работать, важно привести власть, лояльную к Россию. Но если Новороссия – это вообще становой хребет русской цивилизации, это чисто Русская земля, которая была отдана Украине Лениным в 1922 году, то центральная Украина должна быть денацифицирована. Новороссию не надо денацифицировать. Там есть отдельные элементы, которые сбегут. В центральной Украине сложнее. Это дело не одного года. Скорее всего, надо будет отменять выборы, назначать генерал-губернаторов и в Новороссии, и в Малороссии или Юго-западной Руси. Слово «Украина» надо выносить за скобки. Это слово – подарок от поляков, австро-венгров и большевиков. Его надо убирать. Мы видим к чему привело это слово.

Западные области может надо будет отдать полякам на перевоспитание. Хлебнут польского порядка — вспомнят свои русские корни. Вспомнят, что у них во Львове тоже братства были русские и что у них русский первопечатник был Иван Федоров…

ИА «Новороссия»: После освобождения собираетесь вернуться в Харьков?

С.М.: Думаю да, потому что накопленный опыт надо реализовать. По Харькову мы знаем, что конкретно надо делать. Там огромные пласты работы по перешивке идейно-культурного контура. Мы знаем, где какой памятник поставить, где какое знаменательное место. К примеру, в Харькове Владимир Мономах одержал свою выдающуюся победу в 1111 году, в 1709 была одержана очень важная победа в Северной войне у села Городнего и так далее. Там очень большие исторические пласты. Земля эта была присоединена еще при Иване III в 1503 году по Благовещенскому перемирию. Поэтому там русская история явлена очень хорошо. Нужно будет печатать много книг, снимать передачи, фильмы, проводить просветительскую работу. То есть делать Харьков важным культурно-просветительским центром в общем контуре Русского мира. Там есть вся база для этого.