Станислав Смагин: Нормандская теория и американская практика

Нормандский формат и формат минский похожи на двух братьев-близнецов, которые страдают от тяжелейших неизлечимых врожденных заболеваний, обречены прожить максимум несколько лет и проживают их исключительно благодаря круглосуточному дорогостоящему медицинскому вмешательству. Отказать им в этих нескольких годах мучительной для всех искусственной жизни нельзя – страшный грех. Вот и не отказывают, реанимируют по мере сил. Видимо, страны-участницы форматов добрые христиане. Правда, пока они вдыхают слабенькую жизнь в метафорических калек-близнецов, в Донбассе гибнут взаправдашние дети и их родители.

Новая встреча министров иностранных дел Франции, Германии, России и Украины по украинско-донбасской проблеме примечательна тем, что она прошла после перерыва длинной в полтора года. Накануне переговоров немецкий министр иностранных дел Хайко Маас анонсировал, что будут они, скорее всего, непростыми, так как между Украиной и Россией по ряду ключевых вопросов, в том числе касательно формата миротворческой миссии ООН, есть принципиальные разногласия. При этом Маас акцентировал внимание на гуманитарном аспекте – необходимо, дескать, достигнуть длительного реального перемирия и прекратить гибель людей.

Российская сторона пообещала сконцентрироваться на двух вопросах. Первый относительно локальный — разведение противоборствующих сил в станице Луганской. Второй более масштабный – актуальность так называемой называемая «формулы Штайнмайера», суть которой в том, чтобы украинский закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вступил в силу в день проведения в ДНР и ЛНР местных выборов на временной основе.

При этом Сергей Лавров, констатируя отсутствие медикаментозных усилий Киева по спасению минско-нормандских Зиты и Гиты, констатировал, что и коллективный Запад стремится побыстрее прикончить несчастных: «Наши европейские и американские партнёры продвигают идеи силовой операции «по принуждению к миру«, установлению в регионе — до проведения там местных выборов — международной военно-гражданской администрации. Такие предложения, идущие вразрез с Минскими соглашениями, отвергаются Донецком и Луганском». И вправду, в ситуации наличия очевидного агрессора и коллективного военного преступника в лице Украины и очевидной же обороняющейся — притом зачастую пассивно- стороны в лице ЛДНР формула «принуждения к миру» звучит крайне цинично, даже если допустить, что принуждать и вправду будут обе стороны, а не только обороняющихся, в чем есть обоснованные сомнения.

В итоге после переговоров Лавров назвал их полезными: «Я считаю, что подобные встречи полезны. <…> Обсуждали миротворцев ООН. Российская позиция предельно ясная: у нас есть предложение, которое было внесено в сентябре прошлого года в Совет Безопасности ООН, направленное на обеспечение ооновской охраны — наблюдателей, которые работают по линии ОБСЕ». По его словам, украинские предложения по формату донбасской миротворческой операции нарушат Минские соглашения: «Решающее значение имеет подтверждение всеми участниками встречи незыблемости Минских договоренностей, хотя, конечно, у нас есть вопросы о том, как наши украинские коллеги к этим договоренностям относятся. <…> Мне кажется, французы и немцы нашу логику понимают. Украинские коллеги пока настаивают на том, что именно такой — абсолютно противоречащий минскому комплексу мер — подход будет их устраивать». А Хайко Маас заявил, что все участники выступают за миротворческую операцию, но понимают ее по-разному.

В дополнение ко всему бывший министр обороны Украины и лидер партии «Гражданская позиция» Анатолий Гриценко заявил в интервью одному из украинских изданий о разработке некоего пакета мер, который «на достойных условиях» позволит Киеву вернуть Донбасс. План подготовлен некоей закрытой дипломатической группой: ««Это закрытая рабочая группа Украины, России, Франции, Германии и США. Периодически собирается в Европе. Кроме официальных переговоров между Волкером и Сурковым, минских и нормандских переговоров существует еще и такой, где нарабатываются решения, которые ложатся на стол Меркель, Макрона, Путина, Порошенко и Трампа». По словам Гриценко, в данной группе участвуют как бывшие, так и нынешние политики и военные с опытом работы на должностях уровня глав министерств обороны и иностранных дел, а также послов, «чьих фамилий он назвать не может». «Мы предложили поэтапную стратегию развертывания миротворцев; детализируем, какие страны должны туда входить, их полномочия. Миссия численностью 30–40 тыс. военных, 5–6 тыс. гражданских. Выполнение плана займет от трех до пяти лет», – сообщил Гриценко. Также, если верить данному пану-гражданину, заключительным этапом согласно плану должны стать местные выборы в Донбассе, но «первейшая задача – перекрыть границу, нами ныне не контролируемую».

С одной стороны, верить украинским политикам – себя не уважать. С другой, озвученная повестка не сильно расходится с официальным, не прячущимся от софитов уровнем обсуждения донбасско-украинской проблематики. С одной стороны, тайная дипломатия – обычная во все времена практика, и даже радикалы-большевики, громогласно обещавшие покончить с нею, практически немедленно занялись ею же. С другой, закулисно торговать чужой жизнью и кровью – тяжкое преступление, и если для Запада, при всем либерально-гуманистическом флере, подобное маклерство в отношении чужого Донбасса выглядит совершенно объяснимым, то для Российской Федерации аналогичное отношение к полноправной части разделенного русского народа…Однако, даже если верить Гриценко, план только разработан, но не принят. Поэтому, оставив в стороне негодование и вообще морально-этическую систему координат, разберем вопрос отвлеченно, без эмоций, технически.

Преувеличивать раскол между США и Европой не стоит. Точнее, он и вправду существует, он реально масштабен, но в плане отношения к России, Украине и Донбассу разногласия относительно незначительные, скорее стилистические. Это подтверждается и тем фактом, что на саммите G7, при всех сварах и склоках, лидеры «семерки» приняли коммюнике, где по части санкций и давления на Россию выразили полную солидарность. Трамп, правда, этот документ не подписал, но отнюдь не из-за антипатии к давлению на Россию, верность которому он немедленно подтвердил очередным санкционным пакетом, а из-за разногласий с премьером Канады.

Однако именно в узенькую щелку, созданную стилистическими второстепенными разногласиями, и пытается втиснуться российская дипломатия. Судя по некоторым признакам, даже не без успеха. Если Вашингтон и Киев хотят устроить в Донбассе именно что «операцию по принуждению к миру» и понятно, что не украинской стороны, в гайдамацко-петлюровском стиле и с последующим открытым введением оккупационной администрации, то Европа готова хотя бы на уровне интенций к реальной миротворческой операции. Понятно, что интенции и реальность – две совершенно разные вещи, да и политический итог для Донбасса будет примерно тот же, разве что все же чуть ближе к «отдельным районам», чем к концлагерю под открытым небом. Но для российской дипломатии эта разница достаточно существенна, чтобы ее закрепить и тем самым сохранить лицо.

Удается ли это? Берлинская встреча намекает, что да. Показательно, что если накануне встречи Лавров называл «международную военно-гражданскую» (фактически – оккупационную) администрацию для Донбасса общей идей Европы и Америки, то после переговоров заявил: «Мы объяснили, что идеи, выдвигаемые и украинскими коллегами, и американскими представителями, эту миротворческую миссию превратить в некую военно-политическую комендатуру, которая возьмет всю территорию самопровозглашенных республик — Донецкой и Луганской — и сама уже будет решать, кого избирать и как избирать, что это предложение полностью разрушает минские договоренности». Как мы видим, европейцы из списка лоббистов «протектората Донбассия» вычеркнуты.

Вот только что это дает? Последнее слово все равно за Вашингтоном, главным куратором «проекта Украина». Некоторые оптимистичные аналитики считают, что американцы потеряли интерес к «незалэжной». Если это и так, а это даже внешне не так, то речь лишь о театральной, симулятивной потере интереса. Что-то вроде твиттера Трампа, где он пишет противоречащие друг другу сообщения с интервалом в полчаса, и его же поведения при живом общении с контрагентами. Яркий пример – все тот же саммит «семерки», где «враг» Трамп предложил вернуть в «клуб избранных» Россию, а европейские «друзья» пришли от предложения в ужас.

Ключ от украинской проблемы лежит за океаном. Нет, на самом деле он лежит в Москве, но там от него шарахаются, как черт от ладана. Для любого же нормального русского человека, не говоря уж про самих донбассовцев, разница между «дружеским» европейским и «вражеским» американским вариантом вряд ли более значительна, чем степень несогласия между «друзьями» и «врагами» по данному вопросу. Еще несколько лет назад министром иностранных дел Германии был открытый…ненатурал. Теперь министр натурал, зато ненатурал американский посол в Германии. Причем активный — в том смысле, что его даже хотят выслать из страны за активное бесцеремонное вмешательство в ее внутренние дела. Но для нас ничего особо не поменялось от этого круговорота ненатуралов в евроатлантической природе. По отношению к России все они по большому счету…одинаковы с лица.

Станислав Смагин, заместитель главного редактора ИА «Новороссия»