Станислав Смагин: Нет Сталина — есть Россия

Удивительно, но в конце января фильм с грозным и заранее наводящим на подозрения в дискуссионности «Смерть Сталина» отчасти поспособствовал столь многими желаемому и столь же неуловимому национальному примирению. После предварительного просмотра в Министерстве культуры группа общественных и политических деятелей обратилась к Владимиру Мединскому с открытым письмом. Оно заслуживает того, чтобы быть полностью процитированным хотя бы в основной части.

«После просмотра у нас сложилось впечатление, что мало того, что это произведение с очень плохо играющими актерами, небрежными и неправдивыми декорациями, фильм — это еще и пасквиль на историю нашей страны, злобная и абсолютно неуместная якобы «комедия», очерняющая память о наших гражданах, победивших фашизм.

Мы считаем, что фильм содержит информацию, которая может быть расценена как экстремистская, направленная на унижение достоинства российского (советского) человека, пропаганду неполноценности человека по признаку его социальной и национальной принадлежности.

Также в трейлере к фильму усматривается оскорбительное отношение к государственному гимну страны (используются непристойные выражения и действия под звучание государственного гимна). А выход фильма в канун празднования 75-летнего юбилея Сталинградской битвы — это плевок в лицо всем тем, кто там погиб, и всем тем, кто еще остался в живых».

Заканчивалось письмо просьбой временно отозвать у картины прокатное удостоверение и провести дополнительную юридическую экспертизу детища Армандо Иануччи. Свои подписи под документом оставили и представитель левого общественно-политического фланга Владимир Бортко, и тяготеющие к нему Елена Драпеко и Юрий Поляков, и скорее правые Никита Михалков и Михаил Лермонтов, и представитель ЛДПР Леонид Слуцкий, и Игорь Угольников, чья многолетняя блестящая карьера актера и шоумена отводит от него подозрения в непонимании сатиры и юмора.

Поддержали идею и юристы Минкульта, также отметившие «возбуждение ненависти и вражды, унижение достоинства российского (советского) человека, пропаганду неполноценности человека по признаку его социальной и национальной принадлежности» и отдельно остановившиеся на представлении маршала Жукова «воинственным клоуном»

Более того, с отдельным комментарием выступил Владислав Кононов, глава Российского военно-исторического общества, имеющего стойкую «белогвардейскую», а после истории с мемориальной доской Маннергейму еще и «власовскую» репутацию. Кононов сказал:

«Я был в числе приглашённых и посмотрел этот фильм. Никакого удовольствия, мерзость и гадость ещё та. Фильм отвратительный. Я не берусь судить какие-то кинематографические качества. Этот фильм унижает и оскорбляет российскую историю. Мне сложно представить в британском прокате фильм, который рассказывал бы про частную жизнь представителей королевской семьи. Здесь все наши персонажи выставлены идиотами. Они могли быть тиранами, но идиотами не были. Это то, как Запад представляет менталитет российского человека. Я считаю, что этот фильм порочит и оскорбляет людей. Он направлен на причинение морального вреда. Сложно представить, что может быть, если фильм начнут показывать в российских кинотеатрах».

В итоге прокатное удостоверение действительно было отозвано под комментарий Мединского «у нас нет цензуры…но есть нравственная граница между критическим анализом истории и глумлением над ней». Довольны, кажется, остались практически все, кроме, по причинам довольно понятным, крымской пассионарии Натальи Поклонской — она намекнула, что посетившее Минкульт понимание границ дозволенного, безусловно, радует, но жаль, что сей визит не состоялся в прошлом году, во время ситуации вокруг другого провокационного фильма на историческую тему.

Поддерживает ли автор этих строк консенсус вокруг «Смерти Сталина»? В целом да. В конце концов, его поддерживает и солнце нашей поэзии, наше все, писавшее Вяземскому «я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». Наша история — это наша история, мы с нею сами разберемся.

Спорные ли персонажи Сталин, Берия, Хрущев? Спорные, а для многих и вовсе бесспорные, с тем или иным знаком. Для кого-то спорен и превращенный прихотью Иануччи в аналог «ряженого» казака маршал Жуков, даром что приписываемую ему фразу «бабы новых нарожают» придумал Михаил Веллер, точно так же как «нет человека — нет проблемы» родилось в голове Анатолия Рыбакова. Спорным вообще является любой исторический деятель, проливший хоть каплю чужой крови, либо, напротив, не проливший, хотя надо было.

Кроме того, изощренное, с туалетным и окологомосексуальным «юмором» глумление над Сталиным и членами его окружения должно вызывать одинаковое отторжение не только у плюс-минус нейтрально относящихся к ним зрителей, но и у ярых сталинистов с ярыми антисталинистами одновременно. Сталинистов оно оскорбит, у антисталинистов вызовет подозрение, что трагичность и кровавость сталинского периода пытаются нейтрализовать превращением в фарс. При этом фарс претендует на пусть очень условную, но историчность.

Если Сталин и Хрущев из «Голубого сала» Сорокина связаны с реальными советскими лидерами только фамилиями и парой второстепенных деталей, все остальное рождено воспаленным сознанием автора, то у Иануччи горячечный постмодернистский бред наложен на реальную хронологию и фактологию, типажи и внешние данные героев, их отношения между собой. То есть Сорокин это былой черкизовский Abibas, очевидно не претендовавший на аутентичность, а Иануччи — черкизовский же Adidas, ничем от собрата не отличающийся, но, три раза «ха», настоящий.

Наконец, как замечено и главой РВИО в его комментарии, к собственным историческим деятелям, в том числе современникам Сталина, на Западе относятся почтительно, уж в откровенный кич и балаган точно не вовлекают. Допустим, в 2015 году вышел британский фильм «Лондонские каникулы» (в оригинале — A Royal Night Out, «Королевская ночь»), повествующий, как в мае 1945 будущая королева Елизавета II и ее сестра Маргарет решили отметить победу над Германией инкогнито, вместе с простыми соотечественниками.

Сам по себе факт имел место быть, но в картине трактован с существенными отклонениями от реальности, при этом и художественная выдумка, и всамделишное желание принцесс быть поближе к народу не снижают, а наоборот, подчеркивают сакральность и великолепие британской монархии. Можно возразить, что монархи и члены их семей — дело одно, простые смертные, пусть и знатно-заслуженные, другое. Однако возьмем свежий британский байопик «Темные времена», где сэр Уинстон Черчилль показан столь агиографически, что с реальным прототипом имеет общего не сильно больше, чем герои «Смерти Сталина» — со своими. Разница лишь в том, что непохожесть перекашивает в другую сторону.

К сожалению, основные участники антииануччевского компромисса не смогли не отметиться двусмысленными тезисами. Так, член (и бывший председатель) Общественного совета при Минкульте Павел Пожигайло, который, кстати, горячо протестовал и против «Матильды», а потому в двойных стандартах обвинен быть не может, зачем-то сообщил, что еще одна причина отложить — хотя бы — показ «Смерти Сталина» — это грядущие президентские выборы. Не совсем понятно, что имеется в виду — какие-то возможные параллели между российским президентом и Сталиным, а также между мартом-1953 и мартом-2018? Тогда подобная открытая мотивировка — очередное, 1001 обеспечение неспортивного преимущества главному кандидату в хозяева Кремля и по совместительству действующему его хозяину.

Потом, правда, Пожигайло чуть развернул мысль: «Под выборы Президента России нам подсунули два экземплярчика — «Матильда» вносила раскол между православными и властными структурами, а «Смерть Сталина», вторая бомбочка, была направлена на провоцирование конфликта между коммунистами, людьми, уважительно относящимися к Советскому Союзу, многомиллионными участниками «Бессмертного полка» и властью». Но выборы — это как раз и есть раскол, в том числе между властью и коммунистами, пусть раскол, желательно, мирный и не приемлющий вмешательства иностранных акторов.

Очевидно, г-на Пожигайло волнует несколько другое, и далее в его комментарии это отчетливо видно: «Я не исключаю, что в результате выхода фильма Учителя некоторые православные граждане не станут голосовать за Путина на выборах Президента России…Если гнев Божий за «Матильду» был бы в будущей вечной жизни, то реакция после выхода «Смерти Сталина» была бы молниеносной. На этом фоне Грудинин набрал бы на выборах еще 20% голосов избирателей».

Вот так, «Смерть Сталина» — это против Путина и за Грудинина. Жаль, что не последние в стране люди, совершенно правильно отстаивая приоритет чести России над отношением к отдельным персонажам ее истории, при этом придерживаются «аксиомы Володина» («есть П — есть Р, нет П — нет Р») и подверстывают великую и бессмертную Р под электоральные интересы мимолетного П. Но это, в отличие от смелости минкультовского решения, как раз давно не удивляет.

Станислав Смагин, заместитель главного редактора ИА «Новороссия»