Россия вернётся в Херсон. А Украину ждать перестанут. Специальный репортаж из Херсонской области

О войне здесь не знали, и поскорее хотят забыть

Серьёзные опасения возникали на тему восприятия местным населением российской армии в период освобождения городов и посёлков Донецкой и Луганской народных республик. Многие бойцы признавались, что боятся отношения к себе как к захватчикам, несмотря на то, что большинство из них в прямом смысле возвращались в свои дома.

Тем не менее, реальность оказалось гораздо позитивнее, нежели предполагалось. И если негативные настроения и были, то открыто их выражать не спешили, в первую очередь по той причине, что подавляющее большинство жителей, пусть даже Мариуполя, к примеру, наступавшие подразделения России действительно восприняли как освободителей.

Произошло так, и происходит, во многом по причине того, что жителям части Донецкой и Луганской республик, находившихся под контролем Киева, не нужно было лишний раз напоминать и объяснять, что происходит вокруг: войну в Донбассе они каждый день видели своими собственными глазами, и пусть не испытывали на себе того, что приходилось переживать изо дня в день людям в ЛДНР, прекрасно понимали ситуацию, а самое главное, осознавали, кто в этом виноват.

В случае с Херсонской областью, даже спустя год после освобождения её части, нет-нет, но замечаешь в глазах людей растерянность и непонимание происходящего вокруг. Для некоторых стала настоящим открытием правда о почти десятилетнем противостоянии в Донбассе, о ежедневных обстрелах гражданского сектора, о сотнях раненых и погибших, о тысячах разбитых домов, школ, детских садов и больниц.

Винить людей в этом, как правило, невозможно и неправильно: большинство из них представляют стандартный тип обывателя, главная, если не единственная забота которого – прокормить семью. А о происходящем вокруг за ужином поведают новости с телеэкрана. В каком именно свете и контексте – мы с вами уже знаем.

По мнению коллег из Херсонской области, объяснить людям, что Спецоперация началась не на пустом месте, а уж тем более разъяснить причины такого решения России, стало одной из главных задач с момента освобождения, и по сей день работа в этом направлении не прекращается: сражение за территорию здесь уступает место битве за умы населения.

Личное осознание начало приходить в момент, когда на головы людям посыпались тысячи украинских снарядов. Этот момент для многих стал определяющим, заставив отбросить все сомнения и по-новому взглянуть на ситуацию. Жители Херсонской области начали испытывать на себе то, что испытывали годами люди в Донецке и Луганске, а потому начала меняться и система ценностей.

Несмотря на громкую риторику украинских пропагандистов, которые заверяют, что все без исключения жители Херсонской области живут надеждой на возвращение киевского режима, в общении с местным населением становится понятно: люди ждут возвращение мира, а вместе с тем – уверенности в своём «завтра».

Невозможно сказать, что эти люди при Украине жили хорошо, но срабатывает простая обывательская логика: жили, пусть кое-как, а теперь довелось пройти путь потрясений. Так значит, всё должно быть не зря.

Дорогой бесконечной пустыни

Первое разительное отличие Херсонщины от Донбасского фронта становится заметно уже в дороге. Наш путь начинается с побережья, постепенно проводя к берегу уже не морскому, но Днепра, который служит сейчас линией разграничения. С каждой минутой машин вокруг в обе стороны становится всё меньше и меньше, и вот вдруг – мы единственные, кто пробирается опустевшей трассой.

В глубоком тылу – весьма немаленькое движение, встречаются автомобили и в непосредственно прифронтовой зоне, но этот промежуточный сектор словно вымер, превратившись в сплошную одинокую пустыню. Однообразные пейзажи постепенно начинающих просыпаться в своей робкой зелени полей, уже припекающее южное солнце, пыль на обочинах, и только наш внедорожник, пробирающийся по навигатору от поста к посту.

Чем дальше от главной транспортной артерии, тем более скучающего вида бойцы останавливают нас для проверки документов. Автомобиль с московскими номерами и удостоверение российского журналиста способствуют продвижению вперёд, однако солдаты продолжают задавать множество уточняющих вопросов, некоторые из которых откровенно не имеют ни малейшего отношения к обеспечению безопасности. И вдруг до меня доходит: ребятам просто скучно стоять сутки за сутками в этой однообразной безлюдной местности. С четырёх сторон – полуразбитая дорога, опоясывающая бесконечные поля до горизонта, и для некоторых мы, возможно, единственные, кого он увидит за смену.

Настоящим островком цивилизации становится небольшой городок по пути следования: дальше – пару часов дороги и фронт. Оплотом же этого места является крохотный придорожный рынок, теперь ориентированный на тех, кто едет на передовую и знает, что дальше уже не перекусить, не выпить кофе, да и банально: сигарет не купить. Мы тоже не отказываемся от привала, причём дорожный обед обходится в какие-то совершенно смешные деньги. Рядом с магазином из небольшого металлического вагона идёт торговля сигаретами.

- А эти в какую цену? – спрашиваю я, указывая пальцем на пачку.

- 236, - отвечает женщина-продавец, берёт короткую паузу и продолжает: - Но, можно, в принципе, и за 200.

Цена снова удивляет. В том же Донецке эта пачка обойдётся, в лучшем случае, в 250 рублей, а дальше – насколько хватит фантазии. Случалось покупать и по 400. Здесь же люди заняты вопросом не нажиться, но прожить. Отсутствие баснословных наценок, которые нередко приходится встречать со стороны частников на освобождённых территориях, компенсируется оборотом. Товар здесь, по таким ценам, надолго не задерживается.

Вместо нужной мне пачки-другой, покупаю целый блок (чего не взять-то по такой цене?) и возвращаюсь в машину: дальше расстилается бескрайняя степь, упирающаяся в Днепр.

Застывшие в ожидании

Посёлок городского типа Горностаевка встречает нас практически пустыми улицами, только местами можно заметить немногочисленных местных жителей, занятых своими делами. А вот несколько десятков человек обнаруживаем на приёме у приехавших из Херсонской ВГА специалистов сразу нескольких направлений.

Учитывая, что добраться из Горностаевки в центр для многих людей – задача непосильная, представители миграционной службы, пенсионного фонда и других структур осуществляют выездные приёмы. Таким образом, люди могут получить всю необходимую для них помощь, оформить пенсии, выплаты на детей, иные пособия, решить вопросы с документами и так далее.

Несмотря на общую тяжёлую обстановку, и тот факт, что представителям ведомств самим приходится ехать под вражеский огонь, который не замолкает в принципе ни на один день, со стороны государства люди не брошены, и наоборот – предпринимаются все усилия для того, чтобы в этот непростой период максимально помочь населению. Впрочем, есть и те, кто этой помощи не желают (или только делают вид).

- Выживаем! Но российскую пенсию принципиально не пойду получать! – возмущается одна из женщин. Объяснить, почему так, проукраински настроенная старушка не может. Считает, будто бы её внуки потом чем-то будут обязаны Москве.

Эвакуированный житель Херсона, временно проживающий в Геническе, с которым я свожу знакомство, недоумевает: главным опасением было подрастающее поколение, для которого в принципе модно быть в числе тех, кто против. Но с молодёжью, как выяснилось, проблем возникло гораздо меньше, нежели с представителями пожилого поколения.

- По ним каждый день стреляют, каждый день обстрелы, причём ясно же, что с той стороны Днепра, и они, вроде как, сами это понимают, но сидят и упорно ждут Украину.

По словам мужчины, отказ таких, как эта женщина, от российских выплат был бы полезным явлением – средства можно было бы перенаправить на тех, кто действительно нуждается в помощи, и не выступает с претензиями. Вот только в то, что «ждуны», как их называют, действительно способны исходя из своей позиции отказаться от денег, он не верит.

- Они же первые в очереди стоят всегда, за всеми пособиями, гуманитаркой, помощью. Попробуй не дать им что-то!

Работая вместе с коллегами из местного телеканала в прифронтовой зоне, пытаемся снять работу пожилого мужчины, заносящего гуманитарный уголь, выданный Россией, в свой дом. Увидев камеру, местный житель демонстративно отворачивается, показывая напоследок неприличный жест.

- Смотри, - говорю я, - он настоящий борец! Он сейчас этот ненавистный российский уголь пойдёт и назло всем сожжёт в печке!

Как на ладони

Процент «ждунов», безусловно, присутствует на любой территории. Это часть из тех, кто не успел или у кого не хватило денег сбежать вместе с нацистами, или те, кто принципиально остались жить здесь, ожидая возвращение Киева, но не прочь получить свою выгоду и здесь. Но таких всё равно – меньшинство, и судить про общую массу на основании «семьи не без урода» неправильно.

Тысячи людей здесь из числа тех, кто не просто поддержали Россию, помогая в освобождении Херсонщины, но и сейчас все свои силы вкладывают в то, чтобы налаживать новую жизнь. Немало из этого числа тех, кто вынужден был эвакуироваться из Херсона или непосредственно прифронтовой зоны. Новая Каховка, Алешки, ещё множество населённых пунктов, которые обстреливаются нацистами ежедневно. И большинство людей прекрасно знают, кто виноват в их страданиях.

В Алешки, расположенные также на побережье, заезжаем во второй половине дня, сразу же натыкаясь на артиллерийский огонь. Несколько снарядов ложатся через пару улиц, отсекая нам дорогу для дальнейшего продвижения. Но и первых кварталов хватает для того, чтобы понять, что город словно сошёл с экранов постапокалиптического кино. Ни ветра, ни птиц, ни бродячих животных, ни единой машины или пешехода вокруг. И только вывески на уцелевших магазинах и торговых центрах «закрыто».

Те же люди, которые всё-таки рискуют выйти на улицу, быстро спешат по своим делам, на открытой местности стараясь не появляться. Парой слов перебрасываемся с местной жительницей, и она признаётся: страшно в первую очередь за своих детей. А надежда у всех одна: мир.

Получив линию разграничения по Днепру, украинские войска оказались скованными в своих возможностях, но запрос на победы из киевского генштаба, по-видимому, продолжает поступать, учитывая печальное положение дел в Донбассе. Артиллерийские обстрелы гражданского сектора, судя по всему, уже не радуют командование, а потому раз за разом диверсионно-разведывательные группы предпринимают попытки форсировать водную преграду. Результат у них закономерен, и, тем не менее, после паузы очередные смертники снова отправляются прямо на огонь наших застав.

Мы вернёмся

Возвращение в Херсон и полное освобождение региона – вопрос, который никуда не ушёл, и эта задача будет выполнена. В очередной раз об этом напомнил глава ВГА Владимир Сальдо, но сделал это, скорее, для тех, кто находится вне Херсонщины, ибо здесь разговоры об этом идут каждый день, и никто из тех, с кем довелось общаться, ни на мгновение не сомневается в том, что русский флаг вернётся на должное место, где и будет реять уже навсегда.

Единственное, что обсуждают люди с сомнением, так это возможность освободить город и прилегающие населённые пункты лёгкой кровью, без серьёзных разрушений. Признаются, хотелось бы, но вряд ли это получится. Родственники эвакуировавшихся, которые остались на той территории, ежедневно сообщают о стягивании техники и личного состава нацистов в город, и размещают их, в привычном уже для киевских банд формате, в жилых кварталах, занимая дома и квартиры.

По сути, Украина повторяет опыт Мариуполя, Артёмовска и других городов: если терять, то оставляя после себя только руины. Этого жителям Херсона не хочется, но, тяжело вздыхая, констатируют: если придётся, значит, придётся. Единственная надежда – чтобы не пострадали мирные жители, немалое количество из которых, хоть и оказались в оккупации, но очень ждут возвращения России.

О том, что Россия вернётся, сомнений нет и у противника. Невозможно описать и объяснить, что именно витает в воздухе вдоль Днепра, но складывается ощущение, будто эфир липкого страха с правого берега передаётся по водной глади, и можно чувствовать, в каком тревожном напряжении застыли на своих позициях нацисты. Сегодня всё внимание приковано к Донбассу, но и на этих рубежах скоро также всё придёт в движение. И тогда ответить придётся за всё.