Рафи Джабар: Я молюсь за «Льва»

Боец Народной милиции ДНР Рафи Джабар «Абдулла» — настоящий афганец, приехавший в Донбасс в самом начале боевых действий, принимал участие в освобождении Донецкого аэропорта. В сентябре 2017 года «Абдулла» был тяжело ранен на одной из позиций — миной ему оторвало обе ноги. Рафи Джабар поделился с корреспондентом ИА «Новороссия» своими воспоминаниями о боевом товарище Алексее Троцае.

В первый раз я увидел Алексея Троцая «Льва» в 2014 году на «четверке». Мы не соприкасались по роду нашей деятельности, так как я был в другой группе.

У нас произошел один случай, правда, от «Скифа» он тогда получил выговор. Моя комната выходила на сторону забора. Слышу, кто-то смеётся и бежит, оказывается, рота «Льва» забежала к нам в часть и кричат, будто диверсанты взяли наших в заложники. Кипишь, все бегают, ищут диверсантов. Мы с автоматами по комнатам ищем засахарившихся людей, а у них на третьем этаже была закрытая комната — он уже тогда относился ко всему как профессионал. «Лев» выбегает, спрашивает: чем вам помочь? Как поддержать, пятое, десятое. В общем, хорошо играл, а я думаю — какой же надежный товарищ! С того момента я и обратил на него внимание.

Я часто бывал в штабе, «Лев» постоянно приходил весь взмыленный. У нас был экран, который показывал передвижение техники. Настал такой день, когда моя группа уже прекратила свою деятельность и некоторое время я начал работать в городе. Затем меня перекинули в действующую часть на Ясиноватское направление, в которой тогда служил «Лев». Это была смежная разведка, которая нас поддерживала — постоянно снабжала информацией, координатами и сведениями о деятельности противника.

Разведсеть была налажена настолько хорошо, что он всегда знал, когда будет нападение и какая именно группа на нас будет выходить. Благодаря его людям мы до сих пор знаем буквально всё — позиции, личный состав, характер младшего офицерского состава, даже темперамент каждого пулемётчика. Благодаря той деятельности, которую развил Троцай, всё местное население работало на нас.

Помню ночь с 7-го на 8-е марта, когда мы штурмовали промку. Это была серая зона, там не было подразделений, мы шли двумя ротами — Креста и «Льва», немного помогали смежные подразделения. Захватили коровник, который сейчас уже разрушен, и у «Льва», так же, как и у нас, был один погибший.

Эта ночь выдалась очень трудной, но когда где-то по рации я слышал его голос, мне сразу становилось легче — он придавал уверенности. Я знал: он где-то рядом, он поддерживает нас, его АГС работает. Потом долгая тишина в эфире, перестрелки, бой, нас сильно «выжимают», есть потери. И снова в эфире «Лев» что-то сказал, матюкнулся, а нам уже приятно: «Фууух, нормально, «Лев» есть».

Когда я заходил на промку, мне нужно было завезти боекомплект под мост к ребятам «Льва» и уехать обратно. У меня был приказ не заходить на промку, но я понимал, что БК я взял много, и они не смогут сами всё это унести. Пришлось помочь ребятам и взять лишний ящик. Со мной тогда был пистолет ТТ, который я очень любил. Когда я туда заходил, он в разгрузке мешался, и я подумал: мало ли что со мной может случиться, а он пусть кому-то достанется. Я оставил пистолет старшему позиции, со словами: «передайте это «Льву», — тогда я хотел, чтобы у него осталась память обо мне.

После этого случая я начал замечать его теплое отношение ко мне как к воину, для меня это было очень важно. Волею судьбы так получилось, что этот пистолет в итоге остался у него. Для меня это была большая честь.

Он постоянно забирал меня к себе домой. Его жена, Лена, всегда готовила что-то вкусное. За свою инициативу я часто попадал впросак, в такие моменты он втихаря приводил меня домой, чтобы не видел «Скиф». Однажды во время боя я неудачно упал и сломал челюсть, тогда «Лев» специально заказывал жене пюре, чтобы я мог есть через трубочку.

Иногда во время наших разговоров он сетовал на людей, на людской дух. Однажды он сказал мне: «Я с этой земли. Да, спасибо вам, что вы приходите сюда и помогаете нам. Такие как ты стоят на позициях, подставляют свою грудь под пули вместо того, кто сейчас в городе ходит в наградах, орденами светит».

Он сказал вещь, которая характеризует его для меня как воина, и я горд, что я знал этого человека, пользовался его дружеским расположением, был вхож к нему домой, ел с его стола — это для меня честь! Он сказал: «Я отсюда не уйду, меня унесут только погибшим или раненым настолько, что я не могу вести бой».

«Лев» получил смертельное ранение, выбежав под огонь спасать человека.

Каждый раз, когда я перед сном молюсь, я молюсь за «Льва», «Батю», «Грека» и всех наших погибших в Донбассе бойцов. Но «Льва» я всегда выделяю, я прошу дать ему достойное место в раю, чтобы его жизнь была примером для этого народа. Потому что если в этом народе есть человек с такой кровью, с таким благородством, как этот воин, то у этого народа есть шанс победить всех врагов на свете.