Характер украинской национальной власти за сто лет почти не изменился

Ровно сто лет назад Украина была провозглашена Советской. Эту дату очень не любит официальный Киев, ведь она ставит под сомнение провозглашение независимости от 22 января 1918 года. И получается, что речь идет не столько о «незалежности», к которой так долго стремился угнетаемый русским царизмом народ, сколько о двоевластии, а то и вовсе — о коммунистическом выборе украинцев.

Современная историография наших соседей строится на идее Украинской национально-демократической революции, началом которой считает образование Украинской Центральной Рады (УЦР). «Самостийники, — поясняет пособие по сдаче Внешнего независимого оценивания (аналог российского ЕГЭ), — объявили о создании УЦР. Михаил Грушевский предложил созвать Всеукраинский национальный конгресс». Следующий важный этап — «украинизация армии», которая, как подчеркивается в пособии, «была политически необходимой, иначе российское правительство могло проигнорировать или просто запретить деятельность УЦР».

Украинская почти правда

Созванный в Киеве 6 — 8 апреля 1917 года Всеукраинский национальный конгресс — «первый представительный форум украинского движения» избрал Раду из 115 депутатов во главе с Грушевским. «В чрезвычайно короткое время», продолжает пособие, УЦР «переросла во влиятельный представительный орган народной власти», вела переговоры с петроградским Временным правительством, провозгласила автономию Украины и сформировала правительство — Генеральный секретариат.

После Октябрьской революции УЦР установила контроль над Киевом, где тоже прошли революционные выступления, и провозгласила создание Украинской народной республики (УНР) как автономии в составе России. Это факт, утверждает пособие, «показал, что в конце 1917 года украинское национальное движение еще шло по восходящей линии, решение о создании УНР отражало настроения большинства населения Украины».

Раздел о следующем этапе развития национальной революции озаглавлен «Начало войны советской России с УНР». В тексте можно встретить также упоминания о «Первой войне с советской Россией». Большевики, согласно учебнику, решили получить контроль над УЦР и УНР через созыв Всеукраинского съезда Советов. Его работа началась 4 декабря 1917 года в Киеве, «однако надежды большевиков осуществить государственный переворот мирным путем потерпели крах»: большевистские делегаты оказались на съезде в меньшинстве и, поняв, что их идея провалилась, покинули собрание.

В этот же день в Киев радиотелеграфом был передан подписанный руководителями Совнаркома «манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской раде». По версии из учебника, УЦР должна была:

Во-первых, «признать власть Совнаркома РСФСР, то есть самораспуститься». Во-вторых, не пропускать войска казаков на Дон к атаману Алексею Каледину. В-третьих, «оказывать содействие революционным войскам в деле борьбы с контрреволюционным кадетско-калединским восстанием». В-четвертых, «прекратить попытки разоружения на территории Украины советских полков и рабочей Красной гвардии». Срок выполнения требований устанавливался в 48 часов.

«Центральная Рада отклонила требования Совнаркома, — сообщает учебник. — Началась война».

Советские войска захватили Харьков, где с участием покинувших Киев большевистских делегатов Всеукраинского съезда Советов был организован новый съезд, который провозгласил Украину республикой Советов. В этой ситуации Центральная рада объявила о независимости и суверенитете УНР, но это, пишут авторы учебника, «не могло уже спасти УНР».

26 января 1918 года советские войска вошли в Киев, «первая война Совнаркома против УНР завершилась победой большевиков».

Дьявол в деталях

Итак, перед нами стройная картина формирования украинской государственности, где демократические представительные органы власти, опираясь на поддержку народа, пытались проводить национальную политику, но получили ультиматум из Петрограда и пали жертвой военной агрессии.

В действительности примерно так все и было. С некоторыми нюансами. А дьявол, как известно, кроется в деталях.

Начнем с того, что решение организовать Центральную раду (и даже не важно, что за этим решением изначально стояли украинские социалисты) не равносильно понятию избрать Центральную раду. Это прекрасно понимал идеолог украинства Михаил Грушевский. Выступая за созыв Всеукраинского национального конгресса, он как раз и пытался придать ЦР видимость народного представительства, но с важной оговоркой. В статье «На Всеукраинский съезд» политик призвал к активному участию в нем представителей «всех областей, краев и уголков нашей национальной территории, стоящих на украинской политической платформе».

Впоследствии газета «Нова Рада» опубликовала разработанные ЦР нормы представительства на конгрессе. Своих делегатов могли направлять «все политические, культурные, профессиональные, территориальные украинские организации, которые поддерживают требование широкой национально-территориальной автономии Украины и всей полноты украинской политической и культурной жизни».

О каких «украинских организациях» идет речь? Сам Грушевский, автор этих норм, вспоминал: «От каждых десяти объединенных в какую-либо организацию украинцев можно было направить на съезд одного представителя». Таким образом, перед нами вовсе не народный съезд, а съезд представителей организаций самостийников, вплоть до самых карликовых — из 10 человек. Именно этот конгресс, а не народ, «избрал» УЦР, так что утверждения о народном, представительном, демократическом характере Центральной рады следует считать несколько преувеличенными.

Украинская историография расписывает политическое строительство вокруг УЦР, старательно делая вид, что оно происходило в вакууме. Идея понятна — у наивного читателя волей-неволей формируется впечатление, что весь исторический процесс на Украине в 1917 году вращался вокруг УЦР и определялся этой структурой. Однако сам Грушевский писал в своих воспоминаниях о целях формирования Рады следующее:

«Через головы наших киевских недругов и клеветников нам надо было показать не только Временному правительству, а всему российскому обществу, что наши требования — требования общенародные, и что народ ожидает их исполнения нетерпеливо, принимает глубоко к сердцу любое промедление».

Но как можно считать требования самостийников общенародными, если не только в Петрограде, но и в самом Киеве у них были некие «недруги и клеветники», с которыми приходилось бороться?

Официально власть в России принадлежала Временному правительству, в Киеве руководство от его лица осуществлял губернский комиссариат, которому подчинялась гражданские и военные органы. Параллельную ветвь власти составляли Советы рабочих и солдатских депутатов. Достаточно напомнить, что к октябрю 1917 года Киевский совет (60% мест в Исполкоме за большевиками) контролировал отряды Красной гвардии общей численностью в 5 тысяч штыков, а вместе с большевизированными войсками — до 7 тысяч. Немалая сила, не упоминать о которой вряд ли разумно.

Собственно, между этими двумя силами в Киеве и развернулись бои после получения вестей об Октябрьской революции в Петрограде. Центром антисоветского сопротивления стал штаб Киевского военного округа, опиравшийся на военные училища и вызванные с Юго-Западного фронта войска (порядка 12 тысяч штыков). Но, несмотря на численное превосходство противника, Советам уже к 30 октября (12 ноября) удалось овладеть артиллерийским складом, взять штурмом военное училище, Бутышевскую школу прапорщиков и другие опорные пункты сопротивления.

На следующий день началось наступление на штаб округа. В ночь на 1 (14) ноября его командование бежало из города. «Красные» победили, но бои серьезно измотали их силы. В этот момент на сцену и вышла Центральная рада как третья сила. Используя украинизированные войска, она взяла Киев под свой контроль и начала разоружать красногвардейцев.

Таким образом, УЦР в этом противостоянии не играла ни первых, ни вторых ролей, а просто дождалась максимального истощения противоборствующих сторон и воспользовалась моментом.

Украинская версия не грешит против истины, подчеркивая, что на Всеукраинском съезде Советов от 4 (17) декабря большевики с треском проиграли — от них было всего 125 делегатов из более чем двух тысяч собравшихся. А после того, как коммунисты покинули съезд, он продолжил свою работу, выразив полную поддержку Центральной раде.

Расклад тем более интересный, что Съезд был созван по инициативе самих большевиков. Причем ленинцы даже не скрывали, что при помощи представительного собрания собираются переиграть ситуацию и возвратить власть Советам. Но почему Центральная рада вообще разрешила большевикам проводить в Киеве такой съезд с подобными целями? Предвидела результат? Но почему тогда традиционно прагматичные большевики проявили столь вопиющую политическую близорукость и собственными руками собрали съезд своих политических противников?

Большевики собирали обычный съезд Советов, а формально контролирующая Киев УЦР, не имея возможности им этого запретить, решила превратить мероприятие в повторение Всеукраинского национального конгресса. Для этого по организациям самостийников бросили клич присылать активистов, не считаясь с принципами советского представительства. В лучших традициях современной Украины был произведен рейдерский захват съезда. Только от «Селянской спилки» без приглашения прибыли 670 «делегатов», от украинизированных армейских частей — еще 905. Под давлением разъяренных активистов мандатная комиссия прекратила свою деятельность, и новоприбывшие выписали мандаты сами себе, отстранив большевиков от участия в работе форума и проведя свой «съезд Советов» — в поддержку Центральной рады.

Покинув Киев, большевики все-таки организовали свой съезд, но уже в Харькове. Именно там 25 декабря 1917 года они провозгласили Украину советской.

Еще раз о Первой советско-украинской войне

Современные украинские историки пишут чистую правду, утверждая, что в день открытия Съезда Советов в Киев радиотелеграфом был переданы ультимативные требования к УЦР. Уже 5 декабря Совнарком постановил: «Признав ответ Рады неудовлетворительным, считать Раду в состоянии войны с нами».

Мелочи, вроде утверждений, будто бы ультиматум содержал требования к Раде «признать власть Совнаркома РСФСР, то есть самораспуститься», можно опустить, хотя ничего подобного документ не требовал, и в этом легко убедиться, изучив его текст. Главная подтасовка в другом — в утверждении, что ультиматум был выдвинут украинскому народу, а следом будто бы наступило состояние войны между Советской Россией и Украиной.

На деле народу Украины был адресован манифест, а ультиматум — только и исключительно Центральной раде. В манифесте было сказано, что Совнарком последовательно отстаивает право народов на самоопределение, признает Народную украинскую республику, признает за народом Украины «право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской Республикой о федеративных или тому подобных взаимоотношениях». Однако полномочным представителя украинского народа Совнарком Центральную раду не признал, о чем в документе говорилось прямым текстом.

Претензии к УЦР касались не признания или непризнания власти Петрограда, а сугубо прагматичных вопросов. Первый из них — попытки снять «украинские» части с фронта. В соответствии с «Декретом о мире», ключевым пунктом в советских призывах к мирным переговорам было твердое обещание оставить войска на занимаемых позициях. В противном случае высвобожденные на восточном фронте германские части могли быть использованы на Западе.

Еще одной серьезной претензией была фактическая поддержка калединского антисоветского мятежа со стороны УЦР. «Рада пропускает через свою территорию войска к Каледину, отказываясь пропускать войска против Каледина», — говорилось в ультиматуме. — Становясь на этот путь неслыханной измены революции… Рада вынудила бы нас объявить, без всяких колебаний, войну ей, даже если бы она была уже вполне формально признанным и бесспорным органом высшей государственной власти… Украины».

Из этого текста со всей очевидностью следует, что в состоянии войны Совнарком считал себя с конкретной организацией, а не с народом или государством. Точно так же, как он считал себя в состоянии войны с Калединым.

Соответственно, абсурдно выглядят утверждения о том, будто Красная армия захватила Харьков. Многие детали тут говорят сами за себя, например, в городе изначально присутствовали около трех тысяч подконтрольных Совету бойцов Красной гвардии и большевизированных солдат. Действительно, 8 (21) декабря в Харьков прибыли дополнительные эшелоны с красногвардейцами под командованием Владимира Антонова-Овсеенко, но эти войска концентрировались не для борьбы с УНР, а для противостояния Каледину. С украинизированными войсками УНР они выдерживали нейтралитет.

Делегаты Всеукраинского съезда Советов провозгласили в Харькове Советскую Украину не в условиях советско-украинской войны и не «на красноармейских штыках» (хватало в городе и других штыков). Имей УЦР реальное влияние, она могла бы помешать большевикам уже в Киеве, а в Харькове украинизированные войска, раз уж они были настолько идеологизированными, могли бы, по крайней мере, изобразить сопротивление. Но они остались без управления, а их идеологическая база оказалась слабее, чем у большевиков.

К тому же съезд Советов в Харькове не провозгласил Советскую Украину, а объявил Украинскую народную республику (УНР) республикой Советов в федерации с Советской Россией. При этом он выразил недоверие Центральной раде и Генеральному секретариату, которые сами ранее провозгласили автономию УНР — и также в составе России. Даже при самом лояльном подходе к украинской историографии говорить тут можно не о войне, а о возникновении на Украине двоевластия.

Конечно, ЦР спохватилась и впоследствии все-таки провозгласила независимость, но события развивались не в ее пользу. Сразу после Октября советская власть установилась по всему Донбассу. В январе восстания против УЦР вспыхнули в Екатеринославе и Одессе, советскими стали Полтава, Кременчуг, Елизаветград, Николаев, Херсон. 16 (29) января советское восстание началось уже в самом Киеве, но было подавлено до подхода с востока советских войск.

26 января (8 февраля) советские части все-таки подошли к Киеву и заняли его, а четыре дня спустя украинское Советское правительство переехало туда из Харькова. В феврале Советская власть утвердилась уже по всей Украине. Центральная рада бежала.

Позорный конец Центральной рады

Самостийники настолько хотели независимого украинского государства, что не побрезговали германской военной помощью. 27 января (9 февраля) представители УНР заключили в Бресте сепаратный договор с австро-германским блоком, который помимо прочего подразумевал вооруженную помощь в борьбе с Советами. В феврале — апреле 1918 года это стало формальным поводом для оккупации Украины.

В первый день весны УЦР вернулась в Киев вместе с немецкими войсками. Однако с независимостью, что при таком раскладе не удивительно, не задалось — всем управляла оккупационная администрация, которая уже 29 апреля просто разогнала Раду, заменив ее правительством гетмана Павла Скоропадского.

Интересны причины разгона немцами ЦР. Ряд министров Генерального секретариата (внутренних дел, иностранных дел, военный министр и другие) оказались замешаны в похищении киевского банкира Абрама Доброго с целью получения выкупа. И все могло бы сойти им с рук, но через банк Доброго шли операции оккупационных войск с Рейхсбанком.

Журналист Олесь Бузина, убитый уже современными самостийниками, писал: «Преподнеся как на блюдечке Украину профессору Грушевскому со товарищи (он, кстати, вернулся в СССР в 1924 году и умер в Кисловодске 10 лет спустя в статусе действительного члена АН СССР — ВЗГЛЯД), германская власть полагала, что их марионетки будут вести себя прилично… Логика немцев была проста: мы уничтожили ваших врагов, вы нас слушаетесь и снабжаете Германию хлебом, столь необходимым для продолжения войны на западном фронте. И вдруг всю эту украинско-немецкую идиллию нарушает внезапное похищение в ночь с 24 на 25 апреля директора Киевского банка внешней торговли».

С тех пор прошло уже 100 лет. А такое впечатление, что кроме историографии на Украине ничего не изменилось.

Источник: vz.ru

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции