Дело Хашогги: сколько стоит слезинка журналиста?

Зверское убийство саудовского журналиста Джамаля Хашкаджи дало повод поговорить не только о Садовской Аравии как таковой и связанном с ней геополитическом контексте, но и о более широком спектре международных проблем. Например, о том, насколько все-таки в дипломатии моральные принципы совместимы с голой прагматикой. Отношения Саудовской Аравии и США – самый яркий и показательный предмет для изучения этой темы.

Как вообще вышло, что страна, позиционирующая себя в качестве светоча мировой либеральной демократии, стала ближайшим союзником архаичной и жестокой монархии средневекового типа? Ответ на этот вопрос следует искать во временах «холодной войны». В конце 1970-х американский политолог Джин Киркпатрик закрепила ранее относительно неформальный принцип на бумаге. Она написала для журнала «Commentary» (его редактором тогда был один из отцов неоконсерватизма Норман Подгорец) работу «Диктатуры и двойные стандарты», в которой предложила разделять режимы, не исповедующие либерально-демократические ценности, на две ценности: те, что за США – приемлемые, пристойные и авторитарные, и те, что за СССР – ужасные, непристойные и тоталитарные.

Саудовской Аравии удалось попасть в авторитарные счастливчики, даром что всей своей сутью и строем она находилась в далеких веках, когда подобные политологические градации были неактуальны ввиду того, что их еще не изобрели. Для этого Эр-Рияд сначала включил механизм нефтяного демпинга, чтобы снизить приток «нефтедолларов» в СССР, и стал активным спонсором афганских моджахедов, а затем помог американцам измочалить их прежнего регионального фаворита, Ирак, и сам занял освободившееся место.

Далее дружба лишь усиливалась, подкрепляемая щедрыми саудовскими инвестициями не только в американскую экономику, банки и ценные бумаги, но и в политические связи с партиями и конкретными персоналиями. Саудитам в итоге даже удалось избежать возмездия за продолжавшуюся активную поддержку исламистов, вслед за врагами США ударивших по самим США. Когда американское общество кипело от негодования, узнав, что 15 из 19 террористов 11-го сентября были саудовскими подданными или жили в королевстве, а в американских СМИ регулярно появлялась информация о причастности к терактам официальных лиц Эр-Рияда, администрация Буша-младшего попросту засекретила часть расследования «Комиссии 9/11», касавшуюся этой темы. Да и новое нападение на Ирак в 2003 году, когда Хусейна обвинили не только в изготовлении ОМП, но и в связях с «Аль-Каидой», во многом было порождено желанием отвлечь внимание от Саудовской Аравии и переложить на кого-то ее вину в поддержке исламского радикализма и терроризма. Бедолага Саддам, который, конечно, никаким бедолагой не был, но спонсором исламизма не был тем более, вновь сыграл для ваххабитского королевства роль «полезного идиота».

К середине второго десятилетия XXI века в американо-саудовских отношениях появились некоторые трещины. «Ядерная сделка» Обамы с заклятым врагом королевства, Ираном, очевидно запустила процесс переформатирования региона, и не в интересах Эр-Рияда. В прессе и политических кругах вновь стала обсуждаться тема саудовской причастности к 11 сентября. Казавшаяся практически неизбежной победа на президентских выборах Хиллари Клинтон, щедро спонсируемой саудитами, должна была купировать рост противоречий. Но на выборах сенсационно победил Трамп. Иран новый неожиданный хозяин Белого дома считал главным ближневосточным соперником, что, безусловно, не могло не радовать саудитов. Однако сам Эр-Рияд Трамп, избегая напрямую называть королевство врагом, не включил и в список явных региональных союзников, куда попали Египет, Иордания и Израиль.

Впрочем, довольно скоро выяснилось, что озвученные вслух предвыборные обещания, планы и программы Трампа могут ничего не значить (и обычно как раз ничего и не значат), про фигуры умолчания же и говорить не стоит. В мае 2017 года американский президент посетил Саудовскую Аравию – причем первой по списку в масштабном ближневосточном визите – и заключил там сделку на поставку оружия на сумму 110 миллиардов долларов; это крупнейшая «единоразовая» оружейная сделка в истории США. Кроме того, в ходе визита была поднята тема «арабского НАТО», объединения, которое Трамп хотел бы создать из Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта и Иордании. Этот потенциальный блок заставил заметно нервничать Турцию, которая в качестве ответной меры создала коалицию с Ираном (одним из главных своих «заклятых друзей» не только здесь и сейчас, но и исторически) и Катаром – коалицию ситуативную, как и все в этом, но пока что относительно устойчивую.

Американские либералы, потерявшие власть, но не влияние, тоже сохранили теплые отношения с саудитами. Наследный принц и фактический правитель королевства Мухаммед бин Салман вообще стал для них чуть ли не кумиром. Дело в том, что 33-летний Мухаммед затеял модернизацию страны под знакомым нам до боли условным лозунгом «слезть с нефтяной иглы», причем несколько более гуманную, чем у его предков, без массового отсечения и даже с некоторым смягчением общих нравов – шутка ли, женщинам разрешили посещать футбольные матчи и водить автомобиль! Либеральные круги США, не только из идейных соображений, но и логично рассчитывая стать выгодополучателями технологического аспекта модернизации, пропели оду принцу, не забыв противопоставить его, прогрессивно настроенного, «мракобесным» и «реакционным» иранцам.

Надо сказать, что «первоначальный взнос» на модернизацию принц получил с одиннадцати родственников, членов династии, которых вместе с еще несколькими десятками высокопоставленных чиновников арестовал по обвинению в коррупции и держал взаперти, пока они не согласились выплатить порядка ста миллиардов долларов отступных.

Главный невольный герой последнего времени, Джамаль Хашкаджи, до этого никаким местом не диссидент, а представитель одной из самых элитных саудовских семей и советник короля, был как раз в лагере подвергнутых вымогательству, и как раз с той поры началась его недолгая карьера «критика режима». Впрочем, ругал он конкретно Мухаммеда и очень аккуратно и точечно, вовсе не желая «свергать кровавую клику саудитов», а, скорее, стараясь заставить его не забывать о балансе между антагонистичными американскими партиями и элитами. Вообще Хашкаджи и «радикальная борьба с режимом саудитов» — это понятия-антонимы. Джамаль был одним из главных интвервьюеров PR-менеджеров Усамы бин Ландена, создавших ему образ борца без страха упрека за исламское дело, он еще недавно поддерживал саудовское вмешательство в дела Йемена, которое сам же затем гневно осуждал. Все его разоблачения и обличения – это чистой воды отблеск внутренних игрищ саудовских элит между собой, игры нанайских – точнее, саудовских – мальчиков. Представляется вероятно, что престарелый король Салман сделал Хашкаджи своеобразным информационным сопровождающим своего амбициозного сына, щукой, которая живет в пруду, чтобы карась не дремал. Вряд ли можно считать совпадением, что год назад вполне системный интеллектуал, ранее тоже иногда поругивавший власти своей страны за излишнюю исламизацию жизни, но делавший это в рамках умеренности, вдруг стал писать в «Вашингтон Пост» яркие статьи против наследного принца (но опять-таки в довольно пристойных умеренных рамках).

В связи с этим стоит внимательно рассмотреть саму канву гибели Хашкаджи. Журналист обратился в саудовские дипломатические органы в Турции, желая получить разрешение на брак с турецкой гражданкой. Его встретили предельно тепло, заверили, что никаких проблем не будет, но – окончательную бумагу надо получать в саудовском консульстве в Стамбуле. Хашкаджи, ничтоже сумняшеся, отправился в этот орган. Там его радушно приняли… а затем окопавшиеся внутри сотрудники саудовских спецслужб, включая приближенных принца Мухаммеда и, конкретно, его личного охранника, не без явного удовольствия прикончили опального краснобая, попутно применяя пытки – в частности, Хашкаджи отрубили пальцы. После того, как близкие журналиста подняли тревогу, саудовский официоз долго рассказывал, что Джамаль спокойно покинул пределы диппредставительства

после получения необходимых документов, причем эту информацию озвучивал и сам наследный принц. Затем же, когда скрывать ложь стало невозможно, — что он все-таки погиб, но в результате спонтанной ссоры с сотрудниками консульства. То, что среди «сотрудников консульства» внезапно оказалась целая группа элитных и специально подготовленых «решателей вопросов», накануне специально прилетевших из Эр-Рияда, — для саудитов это факт, недостойный внимания.

Исходя из приведенных выше фактов, гибель Хашкаджи больше похожа на хитрую и жестокую интригу и бывших друзей покойного из внутридинастической оппозиции наследному принцу. Особой выгоды Мухаммед от смерти довольно условного противника не получил, зато все подозрения сразу пали именно на него. И, несмотря на все сомнения в том, что очевидно неглупый принц стал бы совершать репутационный самострел, факты налицо: в убийстве Хашкаджи принимали участия телохранители Мухаммеда, а он участвовал в операции информационного прикрытия, заявив, что Джамал покинул консульство. Более того, турецкие спецслужбы вбросили в поддерживающую Эрдогана прессу сообщение о наличии у них доказательств жутковатой подробности убийства Хашкаджи – якобы принц смотрел прямую трансляцию расправы над ним. И то, что один из убийц внезапно погиб в автокатастрофе, никак не снимает возникшие у мировой общественности вопросы – скорее, их усиливает.

Такой скандал можно замять, но нельзя полностью игнорировать. В США и не стали этого делать – более того, там обнаружились влиятельные силы, давно копившие недовольство в отношении Саудовской Аравии и конкретно принца Мухаммеда как де-факто правителя страны. Это и республиканцы, считающие саудитов слишком продемократическими, и демократы, считающие их слишком прореспубликанскими – оборотная сторона сидения на двух стульях!; и противники линии на совсем уж безоговорочную капитуляцию и чуть ли не уничтожение Ирана, которой придерживаются Трамп и Мухаммед; и старые недоброжелатели королевства в связи с 11/09/2001.

На международной арене очевидную антисаудовскую активность развила Турция, здраво решившая – нельзя упускать случая ослабить конкурента за влияние в регионе и исламском мире. Схожий по потенциалу момент разрушить фундамент «арабского НАТО», прямо противоречащий интересам Анкары, вряд ли представится в обозримом будущем. Турки вовсю пользуются тем фактом, что убийство Хашкаджи произошло де-юре на территории Садовской Аравии (в ее диппредставительстве), но де-факто именно в турецких пределах. Они активно сыплют формальными и неформальными сомнениями в официальной версии Эр-Рияда (и конкретно Мухаммеда), стараясь максимально поставить саудитов под удар.

Фактически против Саудовской Аравии выступила и объединенная Европа, причем не только и не столько из соображений гуманитарных, вроде слезинки ребенка и уникальной ценности всякой человеческой жизни. У ЕС налаженные и солидные экономические связи с Ираном, по каковой причине Старый Свет нервно среагировал на недавнее решение Трампа о разрыве «ядерной сделки» с Тегераном. Скандал, очевидно подрывающий позиции и репутацию главного регионального противника Ирана – прекрасный повод набрать вистов и укрепиться в тезисе «если Иран и плох, то его недруги еще хуже». Поэтому Европа устами, например, верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерени выражает уверенность, что преступление будет тщательно расследовано и все виновные (читай – наследный саудовский принц) понесут наказание.

Трамп оказался в сложном положении. Его, как бизнесмена и прагматика, мало волнуют права человека и политические нравы в странах-контрагентах, разве что в тех, которые он сам, как Иран и Сирию, назначил экзистенциальными врагами. Это видно, например, по его рваным и противоречивым, но местами чуть ли не дружеским отношениям с Ким Чен Ыном. Или вот факт: помощником госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии, сменившим на этом посту Викторию Нуланд, является Аарон Уэс Митчелл, ярый недоброжелатель России и при этом едва ли не главный в Вашингтоне лоббист венгерского лидера Орбана, которого либералы клеймят как фашиста.

Совсем рвать налаженные отношения с Эр-Риядом в США мало кто хочет – даже те, кто нынче громко ругает наследного принца королевства, наверняка

удовлетворятся, если отец отправит его в опалу и снимет со всех постов. Более того, в королевстве очевидны поползновения именно в эту сторону. Все слышнее голос, насколько это определение применимо к стране с отсутствующей публичной политикой, тех, кто желает разрешить ситуацию малой кровью, и конкретно – кровью Мухаммеда бин Салмана («кровь» здесь понятие метафорическое, хотя кто их знает). В частности, усилились акции прежнего наследного принца Мухаммеда бин Найефа, сторонника более миролюбивой линии в отношении Ирана.

Трамп изначально не хотел и минимума. Он заявил о нежелании аннулировать рекордную оружейную сделку с королевством, а также о том, что нет повода ставить преграды для саудовских инвестиций в США, ведь иначе эти деньги уйдут в Россию и Китай. Видимо, он попытается отстоять и лично Мухаммеда – например, очередной порцией антироссийской риторики и отвлечением внимания на нашу страну. Тут можно вспомнить и о недавнем прогнозе самого принца относительно ухода России с рынка нефтедобычи к 2030-му году. Очевидно, что такими проверенными кадрами разбрасываться нельзя.

Но ситуация, где тесно переплелись внутренние склоки американской, европейской, ближневосточной и конкретно саудовской политики, развивается стремительно и динамично. Американская разведка, настроенная в целом против Трампа, сообщила, что к убийству Хашкаджи причастен непосредственно саудовский наследный принц. Трампу, понимающему всю внутриполитическую подоплеку этой информации, пришлось, тем не менее, вновь сделать хорошую мину при плохой игре – он усомнился в официальной версии Эр-Рияда о «гибели Хашкаджи в результате нечаянной ссоры», допустив при этом, что принц Мухаммед все-таки был не в курсе случившегося. Влиятельные американские газеты, например, площадка покойного Хашкаджи «Вашингтон Пост», публикуют материалы с заголовками типа «Трамп дал всем деспотам мира лицензию на убийство». А глава саудовского МИД заявляет, что убийство Хашкаджи было «ужасной ошибкой» и все виновные понесут наказание – неизвестно, имеются в виду непосредственные исполнители или закулисные заказчики произошедшего. Ближний Восток и косвенно весь мир оказались на пороге очередного кризиса, в ходе которого вопрос о соотношении морали и прагматики в политике вновь вряд ли будет разрешен.

Станислав Смагин, публицист
Александр Асафов, политолог