Третья мировая война: Как это будет

Так что же это за напряжённость, что может привести к войне между сверхдержавами? А это, в основном, напряжённость между двумя разными пониманиями динамики изменений нынешней геополитической конфигурации мира. США и их союзники (клевреты) пытаются увековечить однополярное устройство мира и превратить XXI век в столетие Америки, тогда как двое всегдашних «подозреваемых», Россия и Китай, вкупе с несколькими региональными державами намерены укреплять основания многополярной международной системы.

Участникам одной из экспертных дискуссий на недавнем (17–19 мая) Астанинском экономическом форуме (Astana Global Challenges Summit) было предложено порассуждать на тему о том «Как предотвратить Третью мировую войну»? В качестве одного из экспертов (а в их числе были такие светила как Франсуа Фийон и Владимир Якунин) я тоже представил свои соображения о том, можно ли вообще вообразить себе такое апокалиптическое событие.

Если коротко, то да, оно может произойти, особенно в условиях, когда уйме лиц, ответственных за принятие решений, и в голову не приходит, что это действительно может случиться. Однако прежде, чем перейти к вопросу о том, как предотвратить ТМВ, надо взглянуть на те глубинные тенденции, что могут привести к такому конфликту, а заодно и на механизмы, способные его запустить.

Учитывая геополитическую конфигурацию мира и его основные линии разлома, ТМВ будет войной, в которой США вступит в военный конфликт либо с Китаем, либо с Россией, либо с обеими этими странами. Таким образом, в эту войну будут неизбежно вовлечены США, которые бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин назвал в 1999 году «гипердержавой», но которая с тех пор свой уникальный статус частично утратила, и одна из вышеупомянутых сверхдержав, которые, напротив, продолжают укреплять свои геополитические позиции. Хотя театры военных действий, равно как и события, способные стать причиной военных конфликтов между Вашингтоном и Москвой, с одной стороны, и Вашингтоном и Пекином, с другой, друг от друга отличаются, однако в отношениях между этими державами существует одинаковая глубинная напряжённость, которая и заставляет подумать о вероятности военных конфликтов с их участием. Но сначала позволю себе сделать несколько предварительных замечаний.

В отличие от Первой и Второй мировых войн, которые продолжались по нескольку лет и в которых участвовало большинство существовавших тогда государств, новый конфликт будет предсказуемо короче по срокам и охватит ограниченное число участников. По своим временным рамкам и числу участников такой конфликт может быть даже более ограниченным, чем некоторые из продолжающихся сейчас региональных конфликтов. В случае же, когда возобладают благоразумие и мудрость (редкие качества по нынешним временам), военное столкновение между сверхдержавами может и вовсе закончиться относительно быстро, не переходя ядерного порога. Это будет означать, что сработало ядерное сдерживание. Впрочем, если конфликт между сверхдержавами ядерный порог всё-таки пересечёт, то продлится он также недолго, хотя возможность выживания человечества в таком случае весьма сомнительна. В сущности, по числу участников и своей продолжительности такая война даже не будет мировой, чего не скажешь о том, какие разрушительные последствия она сулит человечеству и планете Земля.

Так что же это за напряжённость, что может привести к войне между сверхдержавами? А это, в основном, напряжённость между двумя разными пониманиями динамики изменений нынешней геополитической конфигурации мира. США и их союзники (клевреты) пытаются увековечить однополярное устройство мира и превратить XXI век в столетие Америки, тогда как двое всегдашних «подозреваемых», Россия и Китай, вкупе с несколькими региональными державами намерены укреплять основания многополярной международной системы (впрочем, во время панельной дискуссии в Астане было справедливо замечено, что всем нам лучше говорить не о «полярности» – так как этот термин подразумевает конфронтационность – а, например, о «полифонии» или о полифонической международной системе, в которой зазвучат все голоса, кроме откровенно экстремистских).

Однако между американо-китайской и американо-российской напряжённостями есть существенная разница. Если соперничество США и Китая укладывается в рамки понятия, известного как «фукидидова ловушка» – имеется в виду ситуация накануне Пелопонесской войны 431–404 гг. до н.э. между Афинами и Спартой – то американо-российская напряжённость усугубляется чувством горечи от несбывшихся ожиданий, или даже скорее иллюзий, 90-х годов прошлого века, когда верилось, что настал «конец истории» и так называемый «либеральный международный порядок» под эгидой Вашингтона утвердился в мире навечно. Слыша, с какой злобой отзываются о России в Вашингтоне и других западных столицах, наблюдая изменчивую и взрывоопасную ситуацию на Ближнем Востоке, я бы высказал следующее мнение: в краткосрочной перспективе более правдоподобен конфликт с участием США и России, тогда как война между США и Китаем выглядит более вероятной и даже в некотором роде естественной в отдалённой перспективе.

Рассказывая о войне, которая две с половиной тысячи лет тому назад покончила с могуществом двух ведущих полисов классической Греции, Фукидид поясняет: «Война стала неизбежной из-за возвышения Афин и того страха, который оное посеяло в Спарте». В своём недавно вышедшем исследовании гарвардский историк международных отношений Аллисон Грэхам анализирует шестнадцать случаев из мировой истории, когда нарушалось равновесие сил между государствами, из которых двенадцать, включая распрю между Афинами и Спартой, закончились военными конфликтами. Он пишет: «Сейчас США и Китай легли на встречный курс, ведущий к войне, которая наверняка разразится, если только обе стороны не предпримут ряд трудных и болезненных мер по её предотвращению».[1] Это не означает, конечно, что война между Китаем и США неизбежна. Однако, если кто-то верит, что споры о принадлежности территорий в Южно-Китайском море между, скажем, Китаем и Филиппинами или между Китаем и Вьетнамом – суть двусторонние ссоры между соседями, тот не понимает динамики международных отношений. Это прежде всего проявления соперничества между усиливающимся Пекином и относительно ослабевающим Вашингтоном, между присутствием 7-го флота США в непосредственной близости от Китая и проводимой последним стратегией ограничения доступа в регион.

Когда в 90-х годах прошлого века Россия была на грани распада, когда всем в стране заправляли олигархи, когда вместо демократии там царствовал хаос (на Западе же считали, что Россия вступила на верный путь и движется к либеральной демократии и свободному рынку), к границам этой страны всё ближе подступала НАТО. От робких жалоб Москвы с раздражением отмахивались. В 1990-годы, особенно на Западе, верили, что настал «конец истории» и что под руководством США мир вскоре станет либерально-демократическим и живущим по законам свободного рынка. Пропаганда и экспорт демократии и либеральных ценностей, будь то путём убеждения, подкупа или использования военной силы, были направлены на создание объединённого и единообразного мира. Какое-то время и вправду казалось, что мир движется именно в этом направлении.

Но уже в начале нулевых появились первые признаки того, что США выбиваются из сил и что дела идут не так, как мечталось. Войны в Ираке и Афганистане пошли наперекосяк (и как это их угораздило?). Попытки демократизировать «Большой Ближний Восток» и «осушить болото», где якобы жировали террористы, дестабилизировали и разрушили местные общества и тем самым создали условия для возникновения так называемой ДАИШ [3] и других исламистских террористических движений. Вместо того, чтобы достигнуть конца истории, мир сделал шаг, приближающий столкновение цивилизаций.

А в Китае тем временем продолжался мирный экономический подъём. Как и следовало ожидать, КНР вскоре стала претендовать на достойное её экономической мощи место на геополитической карте мира. В нулевые годы Россия начала выходить из комы жертва «шоковой терапии» («лечение» ей назначили высокообразованные гарвардские экономисты, а применили предписания советники Бориса Ельцина). Но на взгляд многих подпольных фукуямистов, такое развитие событий и такие тенденции вовсе не соответствовали тем обещаниям, на которые были тороваты 1990-е годы. Было от чего схватиться за голову руководству США и союзных с ними государств! Однако надо иметь в виду, что долгое десятилетие 1990-х было всего лишь отклонением в истории международных отношений. Раньше промежутки времени, в которые всем на свете безраздельно заправляла одна-единственная держава, случались редко, обычно быстро заканчивались, и были всегда ограничены в пространственном отношении. В 1990-е годы впервые случилось так, что право господствовать над всем миром присвоила себе лишь одна держава.

Сигнал к пробуждению прозвучал для Кремля (да и для всего Запада) в августе 2008 года, когда Грузия, которую обещали принять в НАТО, вторглась в отделившуюся от неё Республику Южная Осетия, попутно убив порядка пятнадцати российских миротворцев. Ещё одной красной линией для России, которая тем временем окрепла как в экономическим, так и в военном отношении, стал произошедший на Украине в 2014 году государственный переворот. Реакция Кремля (аннексия/воссоединение с Крымом, поддержка повстанцев на востоке Украины) была использована как предлог для дальнейшего экономического удушения России. Западная политическая элита зашлась в бессильной злобе, когда 1 марта 2018 года президент Путин в своём Обращении к Федеральному Собранию рассказал о новых стратегических системах вооружений, разработанных в ответ на денонсацию Вашингтоном Договора о противоракетной обороне. Да как кто-то там смеет столь бесцеремонно бросать вызов «либеральному»[3] и «правовому» международному порядку?!

Конечно, и Россия, и Китай делали именно то, что составители всех американских документов в области национальной безопасности поклялись не допустить ни при каких обстоятельствах, пообещав пресечь подобные действия с использованием всех доступных средств. Газета «Нью-Йорк таймс» ещё в 1992 году излагала содержание документа, разработанного в министерстве обороны США, в следующих выражениях: «В этом секретном документе доказывается необходимость господства над миром одной-единственной сверхдержавы, позиции которой должны быть утверждены навечно посредством проведения конструктивной политики и поддержания военной мощи на уровне, достаточном для того, чтобы не позволить какой-либо стране или группе стран бросить вызов главенству Америки». В самом просочившемся в прессу документе говорилось, что «наша первоочередная задача состоит в том, чтобы предотвратить повторное появление нового соперника, будь то на территории бывшего СССР или где-либо ещё, представляющего такую же угрозу, какую некогда представлял СССР. Таково основополагающее соображение, на котором строится новая региональная оборонная стратегия, каковая требует от нас, чтобы мы пытались предотвращать установление власти любой враждебной державы над регионами, ресурсов которых при тотальном контроле было бы достаточно для созидания глобальной мощи. К числу таких регионов принадлежат Западная Европа, Восточная Азия, территория бывшего СССР и Юго-Западная Азия».[4]

Заметьте, это было сказано ещё в 1992 году, когда Россия уже упала, а Китай ещё не возвысился. В новой «Стратегии национальной безопасности», разработанной уже при Дональде Трампе и обнародованной в декабре 2017 года, без обиняков говорится, что «между великими державами вновь возродилось соперничество, которое было списали в архив как явление предыдущего столетия. Китай и Россия начали восстанавливать своё влияние в региональном и мировом масштабе. Сегодня они располагают военными возможностями, предназначенными для того, чтобы перекрыть Америке доступ куда бы то ни было в кризисные времена и не дать нам пользоваться свободой действий в критически важных коммерческих зонах в мирное время».[5]

Конечно, те, кто хоть сколько-нибудь знает и понимает историю международных отношений, должны были бы знать и то, что рано или поздно появятся центры силы, которые начнут создавать противовес американскому господству. Так было всегда: самодурству одной сверхдержавы бросали вызов другие сверхдержавы или союзы сверхдержав, которые и находили на неё управу. Такое не под силу международному праву как таковому; оно способно служить лишь орудием поддержания равновесия сил. Отсюда ироническое замечание Мартти Коскенниеми: «Если применить Шмиттову характеристику нового Nomos (права) к поведению западных держав в Косове и Ираке, то 50-летнюю интерлюдию можно объяснить тем, что полномасштабной морализации международной политики помешала холодная война. Тогда, по иронии судьбы, роль Шмиттовой Katechon – силы, мешающей пришествию Антихриста – целое столетие играл СССР».[7] Конечно, роли идеалиста, сдерживавшего самодурство Вашингтона, Москва не играла, но одним из последствий или, если хотите, побочных результатов существования относительного равновесия сил между Москвой и Вашингтоном, безусловно, являлось то, что оно ограничивало применение силы в международных отношениях, и не только между обеими сверхдержавами, а и в остальном мире.

Помимо структурных факторов, закладывавших основы для войны между сверхдержавами и создававших «условия, при которых обычно управляемые события могут выйти из-под контроля с невиданной силой и привести к невообразимым последствиям»,[7] есть искры (или спусковые механизмы), от которых также может вспыхнуть всемирный пожар. Их немалое множество порождает конфликт на Ближнем Востоке с его нынешним средоточием в Сирии, но потенциально превращающий весь регион в пороховую бочку, от взрыва которой начнётся Третья мировая война. Ситуация в Южно-Китайском море пока что остаётся менее напряжённой, но в перспективе она способна стать даже более опасной. Запалом для столкновения между сверхдержавами может послужить и конфликт на Украине. Для того, чтобы отойти от края пропасти, можно порекомендовать следующие меры.

Австралийский автор Хью Уайт, пишущий о необходимости для советующий Вашингтону уладить отношения с крепнущим Китаем в Азии (не вступая с ним в конфронтацию, но и не уходя из Азии), отмечает: «Равновесие сил образуется естественным путём […] Напротив, уговор есть соглашение о сведении к минимуму опасности войны, заложенной в системе равновесия сил. Уговор о неиспользовании силы не появляется естественным путём. Его необходимо тщательно выстраивать и неукоснительно соблюдать, а это не так легко».[8] Уайту вторит Генри Киссинджер: «В Азии задача противоположна той, что стоит в Европе. Там Вестфальские принципы равновесия сил преобладают вне связи с согласованной концепцией законности».[9] По его мнению, в Южной и Юго-Восточной Азии нужен региональный уговор, основанный на равновесии сил основных акторов. Более того, такая система срочно необходима и на глобальном уровне, а у нас сегодня, прежде всего из-за расширения НАТО, согласованное равновесие сил отсутствует даже в Европе.

Всем известно, что между США и Россией существует структурное противостояние, каковое в настоящее время только усилилось из-за использования Вашингтоном российской карты в своей внутриполитической борьбе. Однако нет никаких причин для такого же противостояния между Европой и Россией. Нынешняя напряжённость в отношениях между ЕС и Россией обусловлена тем, что ЕС вынужден обслуживать геополитические интересы США, нанося тем самым колоссальный вред и Европе, и России.

Между тем их сотрудничество способно принести пользу не только им. Совместно они могли бы сделать более осмысленной даже американскую внешнюю политику. Такое сотрудничество приобретает особую актуальность в связи с денонсацией Трампом ядерной сделки с Ираном и его действиями по предоставлению безусловной поддержки всем антииранским силам на Ближнем Востоке. В своей недавней публикации французский эксперт по проблемам геополитики, полковник в отставке Каролина Галастерос заявила следующее: «В мире происходят огромные перемены. Озабоченная Америка играет в опасные игры, пытаясь сплотить Запад под своим флагом. Ослеплённый структурной враждебностью в отношении России – естественной, но ставшей анахронизмом, составной частью западного склада мышления – Вашингтон может изолировать себя от всего остального мира, если Европа, вновь обретя самосознание, присоединится к Москве, Пекину и их союзникам, оказывающим сопротивление американской империи».[10] Само собой разумеется, что сближение Европы и России будет также способствовать разрешению кризиса на Украине и вокруг неё.

Более действенное международное право – по крайней мере в сегодняшнем реальном, а не выдуманном, мире – может основываться на трёх взаимосвязанных явлениях: многополярности, равновесии сил и согласии держав. Если первые два могут образоваться естественным путём в силу неравномерности развития обществ в течение относительно протяжённых периодов времени, а также их относительного (а порой и абсолютного) возвышения или упадка, то третье явление должно быть создано путём объединённых усилий и признано участниками в качестве законного. Говоря языком юристов-международников, в отношении равновесия сил должна быть opinion juris sive necessitates (уверенность в том, что действие совершено в силу законной необходимости), а не только признание de facto существующего равновесия, которое соперничающие участники, уверенные в том, что именно они находятся на правильной стороне истории, пытаются нарушить.

[1] A. Graham. Destined for War: can America and China escape Thucydides’s Trap? (Kindle Location 45). Scribe Publications Pty Ltd, Kindle Edition, 2017.

[2] Запрещена в РФ.

[3] В моей новой книге «Заря Нового Порядка: геополитика и столкновение идеологий» (I.B. Tauris, 2017), особенно в её заключительной части, я доказываю, что международный порядок (вернее, беспорядок), возникший в 90-х годах, не был ни либеральным, ни правовым.

[4] ‘US Strategy Plan for Insuring No Rivals Develop’, New York Times, March 8, 1992.

[5] National Security Strategy of the United States of America, December 2017, p. 27.

[6] M. Koskenniemi, ‘International Law and Political Theology’, 11 Constellations, 2004, No. 4, p. 493. 

[7] A. Graham, Op. cit., empl.135.

[8] H. White, The China Choice: Why America Should Share Power (Black Inc., 2012), p. 1781.

[9] H. Kissinger, World Order (Penguin Press, 2014), p. 367.

[10] C. Galactéros, ‘Nucleaire iranien: “La sortie des Etats-Unis est une chance pour la France », Le Figaro Vox, 10 mai, 2018.

Источник: ru.valdaiclub.com

Автор: Рейн Мюллерсон

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции