Станислав Стремидловский: Польша загоняет себя в угол играми с исторической памятью

Польские власти самостоятельно загоняют страну в сложную историко-политическую ситуацию, в которой Польше необходимо определиться — является ли она по итогам Второй Мировой войны проигравшей стороной или стороной победителей. Об этом в комментарии для ИА «Новороссия» заявил эксперт по Восточной Европе и Польше Станислав Стремидловский.

Накануне сообщалось о том, что Варшава отказалась официально отмечать 75-летие освобождения от немецкой оккупации.

«Освобождение Варшавы 17 января 1945 года от немецкой оккупации, действительно, давно уже не является официальным праздником в Польше. Эта тенденция появилась после 1989 года, в частности после того, как к власти в Польше пришли представители «Круглого стола», фактически антисоветской оппозиции во главе с «Солидарностью». В постсоветской Польше в этом вопросе есть своего рода единогласие, консенсус. Не будем забывать о том, что Варшаву сейчас возглавляет представитель оппозиционной партии «Гражданская платформа».

Когда эта партия в том числе была у власти в конце 2000 – начале 2010 годов, то и тогда постулировался тезис о том, что 1945 год стал для Польши не освобождением от оккупации, а новой «оккупацией».

Иначе говоря, «вместо немецкого оккупанта пришел советский оккупант, который с 1945 года по 1989 год делал Польшу несвободной».

Этот нарратив в общем-то проявляется и сегодня. Однако есть определенный нюанс, который заключается в том, что в наши дни такого рода война против исторической памяти активно накладывается и на современную политику. Что в итоге получается? Если Польша была все время под оккупацией (с 1939 по 1945 и с 1945 по 1989), то значит оккупанты должны платить.

И хотя основные претензии сегодня предъявляются ныне правящей польской партией «Право и Справедливость» Германии, существует комиссия, которая подсчитывает сумму репараций, «полагающихся полякам от немцев», тем не менее иногда проскальзывают намеки, в том числе и публичные, на то, что за оккупацию должна заплатить Россия.

Поскольку Россия для польских политиков — это тот же Советский Союз. Поляки пытаются представить себя исключительными жертвами. В этом им мешает Израиль, который, все же признает, что среди польского народа было больше праведников, которые спасали евреев во время Второй Мировой войны. Однако признает он и то, что в поведении поляков во время Второй мировой войны было не все так однозначно. Да, нельзя говорить, что поляки были исключительно антисемиты, тем не менее, Израиль и еврейские организации настаивают на том, что Варшава должна признавать и другие моменты в своей истории — более темные, более жестокие. Этого Польша делать не хочет.

Кроме того, сейчас в Польше проявляется некое деление на жертв «первого» и «второго сорта».

То есть получается, что те поляки, которые воевали во время Второй Мировой войны с немцами со стороны Запада — это «хорошие», а те поляки, которые воевали со стороны Советского Союза – это «плохие».

Такое деление на первый и второй сорт, на мой взгляд, является совсем не христианским и не укладывается в христианскую мораль. Тем более что он не соответствует реалиям и действительности. В итоге происходит то, что происходит. Мы это видим сейчас — например, отказ польского президента Анджея Дуды принять участие в Пятом конгрессе памяти жертв Холокоста, который проводится 22 -23 января в Иерусалиме. Здесь есть интересный нюанс, о котором недавно говорил бывший посол Израиля в Польше Цви Равнер. Когда он объяснял, что предприняли организаторы Конгресса, то сказал, что было принято следующее решение — только представители победивших союзников должны произносить речи, а другие могли бы участвовать, но не могли бы выступать. Варшава сейчас заявляет, что не поедет в Иерусалим именно потому, что ей не дают выступать. Соответственно, это ставит вопрос – а кто тогда Польша? Если она, получается, не представитель победивших союзников, то кто тогда? Здесь полякам надо делать выбор. Потому что если освобождение Варшавы — это не праздник, а вторая «оккупация», то получается, что поляки — это проигравшие? А во Второй Мировой войне проиграла гитлеровская коалиция.

В связи с этим у поляков сложилась такая противоречивая ситуация, и это трудно списать только на Россию.

Не только Москва ставит эти вопросы, эти вопросы ставят в том числе и в некоторых других странах мира», — сказал собеседник агентства.

Стремидловский подчеркнул, что игры с политико-исторической памятью являются очень опасными.

«Как только вы открываете некий шкаф и из него начинают высыпаться исторические скелеты, то со временем этих скелетов становится все больше и больше, и в конце концов ваши собственные скелеты могут погрести вас под собой.

В свое время польские власти, к слову, это довольно хорошо осознавали. Вспомним ситуацию 2009-2010 гг, когда премьер-министром Польши был Дональд Туск, президентом России — Дмитрий Медведев, а председателем правительства России был Владимир Путин. Тогда между Варшавой и Москвой начинал складываться консенсус, тогда мы определяли, что да, были поступки, которыми мы не гордимся – например Катынь или пакт Молотова-Риббентропа, но мы не являемся монополистами плохих поступков. Тогда, как я понимаю, была принята концепция, согласно которой, проговаривая эти вещи сейчас, мы закрываем эту страницу и идем дальше. Однако в итоге, как получается сегодня, польские политики решили все же эти шкафы со скелетами не закрывать.

В этом есть причины и внутреннего свойства, и внешнего. Внутренний фактор заключается в том, что правящая ныне партия «Право и Справедливость» хочет монополизировать постсоветский курс Польши. В том смысле, чтобы объявить только себя главным борцом с Польской Народной республикой, а остальных оппозиционеров задвинуть, приписать им сотрудничество с коммунистами и посткоммунистами. Соответственно, они таким образом резко радикализируют политику исторической памяти. Тех, кто с этим не соглашается, а такие политики и сейчас есть в Польше (кстати они представлены в Сейме Польши) объявляют посткоммунистами, «агентами России», их пытаются на основании этого маргинализировать. Внешний фактор заключается в том, что радикализированная политика исторической памяти Польшей используется во внешней политике. В частности, с Германией, но опять же, на мой взгляд, это во многом играет на какие-то внутренние цели, на то, чтобы показать, что «Право и Справедливость» в отличие от других польских политических сил — это та партия, которая «твердо говорит даже с немцами», «может стукнуть кулаком по столу», «может от них требовать репарации» и другое. Хотя, конечно, ясно, что никаких денег от немцев они не получат, об этом Берлин совершенно четко заявил. Однако можно эту тему муссировать в правительственных СМИ, можно использовать в качестве пропагандисткой кампании. Почему нет? Народу нравится, всем нравится, когда «этих чертовых немцев» хотят заставить платить», — подытожил эксперт.