Станислав Смагин: Южная геополитическая дуга

Мировая и отечественная политология богата на концепции различных цивилизационно-геополитических зон и «поясов», как вечных или, по крайней мере, многовековых, так и ситуативных, сформировавшихся вследствие текущей ситуации в конкретном регионе либо в нескольких соприкасающихся регионах сразу. Например, покойный Вадим Цымбурский и воронежский историк Станислав Хатунцев в товарищеской полемике вывели понятие «Великого Лимитрофа» — многотысячекилометрового пояса евразийских территорий с дву- и более составной идентичностью, отделяющего Россию от, собственно, Европы и Азии. Западные аналитики и государственные деятели ввели и  периодически освежают содержательно термин «Большой Ближний Восток» (в некоторых вариантах «Новый Ближний Восток»), куда, помимо собственно Востока Ближнего входит Восток Средний, а также Кавказ и даже Балканы. Список подобных терминов на этом далеко не исчерпывается.

Ваш покорный слуга вот уже года три как вносит свою скромную лепту в геополитическую семантику, продвигая концепцию главной геополитической дуги современности, которую можно с огромной долей условности назвать Южной и которая начинается в Донбассе и, проходя через Крым, Северный и Южный Кавказ и Турцию, захватывает Ирак и заканчивается в Сирии. Подбрюшьями этой дуги с одной стороны являются оккупированная и подавленная, но вряд ли окончательно сломленная Новороссия вместе с Приднестровьем и Молдавией, а с другой – Египет и Ливия, страдающие от внутренней нестабильности (особенно Ливия) и деятельности радикальных исламистов.

Подчеркнем, что эта дуга – не просто бессвязная совокупность геополитических узлов и конфликтных точек, по стечению обстоятельств соседствующих друг с другом. Все составные части дуги тем или иным образом тесно соприкасаются, и события последних дней лишний раз подтверждают сей тезис.

Скажем, интересы и возможности на всей протяженности Южной дуги имеет не только Россия, но и Турция. Ее живая заинтересованность в судьбе Крыма, имеющая исторические и этнорелигиозные (крымскотатарский вопрос) предпосылки, общеизвестна. Более того, некоторые российские то ли горячие, то ли слишком холодные головы в конце февраля 2014 года были готовы ухватиться за эту заинтересованность, чтобы разделить с Анкарой ответственность за спасение полуострова от необандеровцев и создать этому спасению дополнительную легитимность. Один известный столичный политолог рассказывал автору этих строк, что в те дни его собеседник, представляющий премиальный сегмент нашего политического класса, в приватной беседе заявил: «Наши войска с миротворческой миссией вводить нужно…но только вместе с турецкими». До столь унизительного казуса, к счастью, не дошло, но турецкий интерес к Тавриде никуда не пропал.

Нынче же стало очевидным, что еще одно пересечение турецкой и украинской повесток – судьба украинской церковной автокефалии, испрошенной П.Порошенко у Д.Архондониса (мирское имя патриарха Варфоломея, предстоятеля Константинопольской православной церкви). Варфоломей весьма сильно зависит от турецкой власти и регулярно выполняет ее деликатные и не очень поручения. Так, владыка является одним из лоббистов многолетнего и бесперспективного процесса вхождения Турции в ЕС. В январе 2007 года, выступая на сессии ПАСЕ в Страсбурге, он поддержал стремление Турции вступить в Евросоюз, высоко оценил «важные успехи Турции в принятии стандартов ЕС и проведении реформ, пересматривающих внутреннее законодательство» и напомнил, что Фанар «всегда поддерживал европейские перспективы» Анкары. При этом он деликатно попенял на некоторые нерешенные вопросы его патриархатом и турецким государством. В сентябре 2008 года, выступая в Брюсселе перед депутатами Европарламента, Варфоломей вновь поддержал евроинтеграционный курс Турции.

Очевидно, Р.Т.Эрдоган вполне способен повлиять на патриарха, дабы если не навсегда, то надолго заблокировать украинские автокефальные устремления. Захочет ли – и если захочет, то что за это попросит?

Тут следует учесть еще один фактор. Варфоломея часто называют агентом влияния США, Турции, НАТО, Ватикана и мирового экуменизма одновременно, примерно как в 1937 году сотрудники НКВД ласково, но твердо предлагали допрашиваемым признать себя агентом одновременно Англии, Германии, Японии и, в качестве факультатива, какой-нибудь восточноевропейской страны (обычно, кстати, удавалось). Вот и применительно к константинопольскому патриарху эти сущности совпадают, но лишь до определенной степени.

Скажем, не только США имеют значительное влияние на Фанар, но и Фанар какое-никакое на США. Часто в Интернете можно встретить списки типа «Десять голливудских звезд, про которых мы не знали, что они православные». Обычно большинство в этих списках – как раз чада Константинопольского патриархата в Штатах: это и гречанка по отцу Дженнифер Энистон, и прихожанин храма Албанской православной епархии, этнический албанец Джеймс Белуши (он с семьей даже как-то встречался на отдыхе с Варфоломеем), и принявший Православие во взрослом возрасте благодаря супруге Том Хэнкс. В политической среде эти чада тоже встречаются: вице-президент в никсоновскую легислатуру Спиро Агню, этнический грек-протестант, сохранивший теснейшую связь  с православными соплеменниками, демократический кандидат в президенты на выборах 1988 года Майкл Дукакис, мимолетный, как и большинство трамповских протеже, глава аппарата Белого дома Райнс Прибус.

А ведь есть и политики иных кровей и верований, имеющие тесные отношения с греческой диаспорой и за малую толику лоббирующие ее интересы.  Нельзя не вспомнить и довольно давно существующий «Совет по освобождению Святой Софии», основанный Крисом Спиру, этническим греком и давним видным членом Демократической партии. В эту организацию входят влиятельные бизнесмены, общественные и политические деятели. В 2007 году по инициативе комитета в Конгрессе США прошли слушания по проблеме Айя-Софии. Председательствовал на мероприятии ныне покойный Том Лантос, тогда возглавлявший внешнеполитический комитет Конгресса. Ярый либерал, «ястреб» и сторонник силового навязывания «демократии» всему миру, бывший узник нацистского концлагеря, освобожденный оттуда Советской армией, ярый критик путинской России, Лантос, невзирая на свой противоречивый послужной список, а в чем-то, может, благодаря ему, при открытии слушаний сказал: «Ситуация вокруг Святой Софии — один из наиболее важных вопросов, которые когда-либо рассматривались в Совете по правам человека при Конгрессе США». Схожие заявления звучали и в ходе последующих прений. Так, Реймонд Бакли, лидер демократов штата Нью-Гемпшир, заявил: «Неприемлемо лишать людей права молиться в их Церкви-Матери… Неприемлемо терпеть ежедневное надругательство над этим священным местом, которое используется для торговых ярмарок и концертов. Неприемлемо позволять далее такое открытое неуважение к православному христианству, да и всему христианству».

Конечно, интересы Православия и Константинопольского патриархата американский политический класс, если брать его полностью и говорить о его консенсусных воззрениях, готов защищать или просто осчастливливать вниманием только в редких случаях и при наличии возможного прагматического выигрыша. Украинская автокефалия, столь желанная для выпестованной Вашингтоном необандеровской хунты – как раз такой случай (уточним, что и здесь «защита» весьма своеобразная и с канонической точки зрения больше похожая на вредительство, ибо православный характер Айя-Софии дело благое, а «незалежная украинская церковь» — пагубное). У Вашингтона сейчас сложные отношения с Эрдоганом. У Эрдогана – с Варфоломеем; патриарх сильно зависит от президента, но порой сдержанно выказывает норов, особенно чувствуя за спиной поддержку Европы и/или США. Эрдоган приятельски общается с Порошенко и оказывает поддержку крымскотатарским врагам российской государственности, но одновременно приятельствует с Москвой, да, и вероятно, не прочь лишний раз показать Варфоломею, кто в храме Святой Софии хозяин. Но это «не прочь» имеет свою цену, как и все в жизни и особенно на Востоке.

Православие, Южная дуга и Эрдоган переплелись и в еще одном любопытном сюжете. В мировоззрении нашего уважаемого турецкого партнера и его сподвижников исламизм соседствует с пантюркизмом. Поэтому Анкара оказывает поддержку не только зарубежным мусульманам, но и тюркам вне зависимости от вероисповедания. Так под опеку Османской империи 2.0 попали гагаузы, православный народ тюркского происхождения. Гагаузская автономия в Молдавии дружественна России и Турции одновременно, причем со стороны Турции эта приязнь выглядит несколько более взаимной. Скажем, когда в конце 2016 года Кишинев попытался сместить руководство автономии, именно Эрдоган выступил в поддержку законной гагаузской власти. А совсем недавно, буквально в этом месяце, центральные молдавские власти решили осуществить рейдерский захват гагаузского Общественного телевидения ОК GRT за его пророссийскую позицию и трансляцию новостей российских телеканалов. И.о. исполнительного директора ОК GRT Петр Влах по этому поводу заявил, что он, как и все местные жители, особые надежды возлагает на ожидаемый в мае приезд Эрдогана: «Турция не оставит в беде своих тюркоязычных братьев. Мы надеемся на защиту Эрдогана и на Россию».

В прошлой статье мы уже упоминали события в Армении как признак связности Южной дуги, правда, еще без употребления самого этого термина. Искреннее народное недовольство правившим двадцать лет «карабахским кланом» после добровольной отставки Саргсяна все больше начинает напоминать классическую «цветную революцию», в первую очередь благодаря усилиям прозападного либерала Никола Пашиняна, подмявшего под себя протестное движение и считающего себя чуть ли не «народным лидером» страны, хотя его партийный альянс «Елк» на парламентских выборах-2017 набрал менее 8% голосов, а на выборах мэра Еревана в прошлом сентябре «Елк» и Пашинян набрали немногим больше 20% (ничего не напоминает?) Пашинян говорит, что не выступает за выход ЕАЭС и ОДКБ, а лишь хотел бы конкретизации обязательств Армении и дополнительного учета ее интереса в рамках этих организаций, но очевидно – под его или его единомышленников управлением страна еще сильнее начнет крениться в сторону Запада.  Хотя она и сейчас отнюдь не антизападная: президент – бывший британский подданный и друг принца Чарльза, в декабре была подписана ультралиберальная Стамбульская конвенция «о защите женщин от насилия», в реальность не защищающая женщин, а бьющая по традиционной семье.

Россия, так или иначе, сама от союзника отказываться не собирается. А вот США, сплотившим вокруг себя коллективный Запад, союзники не нужны, им нужны вассалы, особенно если речь о малых государствах, не принадлежащих к «золотому миллиарду». Конкретно к Армении отношение Вашингтона долгое время было рассеянно-благосклонным, во многом благодаря американской диаспоре армян, в плане лоббистских возможностей не уступающей грекам. Например, когда США сразу после победы в холодной войне вступили в период размытости глобальной внешнеполитической стратегии, армянскому лобби удалось добиться знакового триумфа — «поправки 907» относительно запрета на помощь Азербайджану. Но Америка, в отличие от России, так и не признала геноцид армян на централизованном государственном уровне, хотя 48 из 50 штатов на своем уровне этот акт осуществили. А теперь, из-за резкого обострения отношений с Москвой и Тегераном, Еревану ждать особых преференций из-за океана тем паче не приходится. Порука тому и назначение на пост помощника президента США по вопросам национальной безопасности «ультра-ястреба» Джона Болтона, ненавидящего Иран, не любящего Россию, а союзную им Армению считающий однозначно неправой стороной в карабахском конфликте. Вашингтон, разумеется, не оттолкнет Армению при увеличении прозападной составляющей ее курса, но Хайастан нужен звездно-полосатым господам в максимально ослабленном виде, без права голоса и лишь в случае готовности осуществить карабахское урегулирование по американскому сценарию, который будет один Бог знает каким.

А ведь одновременно с армянской то ли бархатной, то ли цветной, то ли бархатно-цветной революцией и назначением Болтона помощником президента по нацбезопасности, США после некоторого молчания вновь устами Курта Волкера обозначили крайне жесткую позицию по Украине, миротворцам в Донбассе и Минским соглашениям. И это лишний раз демонстрирует данную нам в ощущениях реальность Южной дуги. По-своему искрит во всех ее местах, включая и относительно на данный момент мирные, вроде Крыма. Киевский «политикум» продолжает считать полуостров безоговорочно своим, и даже самые травоядные его члены, вроде депутата Евгения Мураева, готовы сделать Украину конфедерацией, но лишь чтобы вернуть Донбасс и Крым. Поддерживают украинские мрии и российские пашиняны – так, недавний кандидат в президенты Ксения Собчак, даром что уже числится в списках «Миротворца», решила ехать в Крым через Украину, дабы подчеркнуть свое уважение территориальной целостности оной. Впрочем, извинюсь перед Николом Пашиняном за его сравнение с г-жой Собчак. У армян существует безоговорочный национальный консенсус относительно Арцаха-Карабаха, разделяемый и либеральной оппозицией. Неприязнь к «карабахскому клану» не распространяется на саму НКР, а кандидат, идущий на выборы под лозунгом «Карабахненаш» и планирующий въехать в Степанакерт через Баку, будет в самом лучшем для него случае помещен в дурдом.

Южная дуга – не Курская, она значительно более протяженная и при этом менее кровавая, насколько вообще можно сравнивать относительно локализованное и кратковременное сражение с изрядно расползшимся во времени и пространстве ворохом кровавых конфликтов, связанных в одну вязанку. В общей сложности количество павших за несколько лет на Южной дуге уже сравнилось с количеством погибших на Курской, если не превысило его. А главное, так же, как на Курской дуге решалась судьба Великой Отечественной, на Южной решается судьба новой мировой войны. Для всех ее участников и в первую очередь для России.

Станислав Смагин, заместитель главного редактора ИА «Новороссия»