Павел Кухмиров: Дежавю в небе Ирана

Дежавю — довольно модное слово на протяжении нескольких минувших десятилетий. Впервые наша страна его услышала в одноимённой польской комедии 1989 года. Но ассоциируется оно не с ней, а с фильмом «Матрица». Где возникновение эффекта «дежавю» связывалось с неким программным сбоем в матрице в момент её мягкой перезагрузки. И, обычно, появление данного эффекта не предвещало ничего хорошего. Глядя на то, что нынче происходит в Иране, мне вспоминается именно этот эпизод из золотого фонда мирового кинематографа. И то, что я вижу, вызывает у меня стойкое ощущение дежавю.

Я долго думал, стоит ли вообще касаться темы крушения украинского «Боинга» в небе над Тегераном. Просто потому, что это трагедия. Вне зависимости от моего отношения к стране, которой этот самолёт принадлежал. Это невероятная скорбь и невероятное горе всех, чьи близкие находились на борту. Но в данной ситуации я считаю высказывание не просто уместным, а необходимым. Здесь нельзя промолчать — слишком уж сейчас персидское небо становится похоже на небо Донбасса. А это уже совершенно другая история, друзья.

Но прежде чем начать говорить, я ещё раз замечу и сделаю на этом ударение: произошедшее — трагедия. И я совершенно искренне сочувствую всем, кто сейчас скорбит, кем бы они ни были. Кроме того, я с самого начала честно говорю: все мысли и предположения, которые будут высказаны дальше — это исключительно мои домыслы. Личное мнение и личные оценочные суждения, базирующиеся на обоснованных подозрениях. Вам решать, насколько вы склонны с данными подозрениями соглашаться, а насколько — нет. В любом случае, я буду стараться высказываться максимально корректно. Делать я это буду исключительно из уважения к жертвам. Иных причин нет.

Переходим к сути разговора.

Так что общего между Ираном и Донбассом? Для того, чтобы понять это сходство, давайте вернёмся на пять с половиной лет назад. В лето 2014 года. Конфликт на Донбассе стремительно набирает обороты. АТО уже началось. Но, не смотря на всю проукраинскую риторику, на деле позиция международного сообщества не так однозначна. Принятый ими первый, «крымский» пакет санкций носит, скорее, символический характер. Все понимают, что ирредента произошла по воле населения полуострова, а в Киеве, как ни крути, у власти находится хунта, захватившая её в ходе государственного переворота. Более того, кровавое злодеяние 2 мая в Одессе и то, что Порошенко, наплевав на все договорённости, в начале июля нарушил перемирие и начал наступление на Донецк и Луганск, так же не добавляли морального превосходства ни Украине, ни тем, кто на самом деле стоял у неё за спиной. При этом Россию и ополчение Республик демонизировать не получалось. Равно, как и задействовать куда более жёсткие санкции…

Всё меняется 17 июля 2014 года. В день, когда в небе над Донбассом гибнет малайзийский «Боинг» МН17. В уничтожении борта моментально обвиняют донецкое ополчение, а по факту — Россию. Против которой сразу же вводят второй пакет санкций. Уже не символический. Ситуация едва не скатывается до уровня международной изоляции нашей страны. Унизительнейший «Минск-1», которым было остановлено контрнаступление ополчение и война, по сути, была переведена в нынешний режим медленного измора, в том числе был последствием тех событий. Что, впрочем, нисколько не снимает ответственности с тех, кто его принимал и кто его откровенно продавливал. Я не стану делать выводов о том, кто на самом деле сбил тот злосчастный пассажирский самолёт. В отличии от наших «дорогих партнёров» и ни разу не дорогих врагов, я предпочитаю дожидаться объективного расследования. Сейчас же я лишь констатирую, кому это выгодно. А ответ на сей вопрос очевиден. И последствия той катастрофы Россия и Донбасс расхлёбывают до сих пор.

Ну, а теперь перенесёмся в поздний вечер 3 января 2020 года. В день и час убийства генерала Сулеймани. События, начавшего нынешнюю эскалацию. Почему в происходящем я однозначно на стороне Ирана? Нет, не потому, что Иран, якобы, «исторический союзник России», как некоторые говорят. Никакой он нам не «исторический союзник». Мы с Ираном воевали гораздо чаще, чем дружили. И вообще, у России кроме сербов друзей нет. Равно, как и у русского народа — братьев. Все остальные — это временные союзники, плавно перетекающие в противников и обратно. Что вполне нормально. Но здесь дело в другом. Просто Иран в данной ситуации прав. По всем нормам. Включая международное право. Потому что прямое и открытое убийство официального лица одной страны представителями другой страны на территории третьей страны — это акт международного терроризма. Без вариантов. Вообще. И всё тоже пресловутое «международное сообщество» отлично отдаёт себе отчёт в том, что Америка, мягко говоря, перегнула палку. А, значит, и действия её оное сообщество вряд ли поддержало бы, в случае любого ответа от Ирана. Я подчёркиваю — любого. Вплоть до бомбардировки Вашингтона с космической орбиты (обнаружься вдруг у Ирана спрятанные военно-космические силы). А Америке международная поддержка тоже бывает нужна. Даже Америка не желает оставаться в гордом одиночестве, когда Иран совершенно однозначно будет ей отвечать. Как сказал Мао Цзэдун: «Если мы потеряем лицо — мы потеряем власть. Но зачем нам власть, если мы потеряем лицо?». Исходя из этого правила Иран просто не мог не ответить. Что он, собственно, и сделал в итоге. Не будем сейчас обсуждать нюансы данного ответа. Речь сейчас вообще не об этом. Так вот, каким образом можно изменить ситуацию всеобщего фактического осуждения (в том числе и молчаливого) американской выходки?

Да точно таким же, как и на Донбассе летом 2014 года. Принеся в жертву пассажирский лайнер.

Ещё раз — это моё предположение. Домыслы, если угодно. О чём я говорю абсолютно этого не скрывая. Но друзья мои — ведь сходство очевидно. А ещё очевидно то, что наш геополитический противник очень любит действовать по шаблону. Особенно, если шаблон «рабочий». А ещё то, что этот самый противник абсолютно потерял берега и нет такого международного беспредела, на который оный противник не пошёл бы для того, чтобы порешать свои внутренние проблемы. Да о чём вообще можно говорить, если не я, а крупнейшая и влиятельнейшая американская газета «The Washington Post» прямо пишет, что истинной целью данной эскалации было желание спутать карты демократам в вопросе импичмента Трампу (что, собственно, ему удалось на отлично). И плевать, что эти мелкоплёночные, местечковые задачи — просто ничто по сравнению с перспективой огромной войны в регионе. И нет, демократы в этом смысле ничем не лучше — сценарий военного конфликта в Иране под американские выборы обсуждался ещё администрацией Обамы перед его вторым избранием семь лет назад. И вы считаете, что на фоне этого кто-то стал бы сомневаться, пускать или не пускать под нож гражданский «Боинг»? Серьёзно?

Но то американцы. С них в этом смысле спрашивать даже как-то глупо. Это была только присказка. А сказка будет впереди… Вот теперь мы подошли к самому неприятному, из-за чего, собственно, я и сомневался, стоит ли мне вообще касаться этого вопроса. Даже не смотря на то, что тех, о ком речь пойдёт дальше, я откровенно ненавижу до самых тёмных глубин души. До самых мрачных её закоулков. Всем сердцем. Но даже по отношению к ним высказывать такие предположения — весьма спорное занятие. И тем не менее, предположения такие всё-таки есть. И они слишком очевидны, чтобы хотя бы их не озвучить.

Итак, друзья мои. Давайте-ка зададимся вопросом — а почему в пострадавших оказался именно украинский «Боинг»? Не самолёт любой другой из двух с лишним сотен стран земного шара. Именно украинский. Причём, крушение его произошло так оперативно — как раз тогда, когда надо. И точно так же в произошедшем с порога обвиняют Иран. Как это было на Донбассе пятилетку назад. Ведь даже действующие лица те же — это вдуматься только. И сейчас я задам по-настоящему страшный вопрос. Который лично меня гнетёт — без иронии, без преувеличения, в прямом смысле слова. Нет ли вероятности того, что представители самой Украины «подыграли» своим американским союзникам? Так сказать, оказали им услугу в этом скользком вопросе. Собственноручно поспособствовав тому, что произошло.

Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, как именно это звучит. Да — меня ни разу нельзя назвать незаинтересованным или беспристрастным. И тем не менее — вам не кажется, что данный вопрос, не смотря на всю его чудовищность, выглядит логично?

Меня же в данной ситуации откровенно ужасает другое: до чего ж мы с вами дошли, ребята, раз возникла сама возможность таких вопросов? Раз они просто могут появляться. Как таковые. В принципе. Здесь я могу лишь сказать: если моё подозрение несправедливо — заранее приношу извинения. И уж поверьте — вполне искренние, даже не смотря на то, кому они могут быть адресованы. Лучше я к этим «адресатам» относиться не стану, и всё же.

Но если нет… Если эти подозрения хоть отчасти справедливы… Я даже не знаю, что тут вообще можно сказать.

Да, пожалуй, больше сказать и нечего. Можно, пожалуй, только ещё раз принести свои глубочайшие соболезнования родным и близким погибших. Крепитесь, люди. Я от всей души надеюсь, что истинные виновники вашего горя, кем бы они ни были, понесут ответственность ещё при жизни. И не только перед Богом. Да примет Он души тех, кого вы потеряли.

Павел Кухмиров