Мы сражаемся ради спокойной жизни будущих поколений – офицер ДНР Руян

О мотивах

"Родился я в Донецке, вся семья - военнослужащие либо служащие государству. Мать работает в более социальных сферах, отец – бывший милиционер. Пример был всегда. Брат старший также служит в структурах нашего МВД", – поделился Руян.

Как раз в 2014 году мужчина закончил магистратуру Харьковского экономико-правового университета и военную кафедру на командира танка. Приезжал в родной Донбасс, когда здесь начались боевые действия.  

"Сами должны понимать – раньше было довольно непонятно, что происходит, многим было просто неизвестно, что мы ждем и к чему это приведет. Но, в принципе, мы изначально поддерживали данную позицию из-за того, что происходило в том же Киеве. Никогда не будем забывать, с чего все началось, а именно с Майдана, и кто его провернул. Как бы они там не говорили про войну, кто на кого первый пошел, но первая каша заварилась именно в Киеве. Поэтому было принято решение, особенно когда начали родной край обстреливать, приехать именно сюда из Харькова и здесь уже пойти в ряды ополчения", – рассказал офицер.

По словам Руяна, дома возникли разногласия с родителями, потому что они не хотели отпускать их с братом в ополчение. Делали они это не потому, что это какое-то неправое дело, а потому что переживали за своих детей.

"Но нас тянуло, мы не могли спокойно сидеть, когда буквально за окном погибали дети, старики, женщины. Для мужчины сидеть в это время дома и прятаться под юбкой у кого-то, я считаю, ненормально просто. Особенно когда шли жестокие бои за Славянск. Было много погибших гражданских людей, которые не хотели войны. Но война к ним пришла домой без их спроса", – поделился своей позицией военный.

О службе и мирной жизни

Задачей батальона Руяна стало удержание пограничных зон, линий разграничения, потому что постоянно происходили провокации со стороны ВФУ, даже когда в Донецке всем казалось, что война уже далекая, забытая:

"Приблизительно с 2017 года по Донецку как таковых прилетов не было, даже выстрелов особо не было слышно, но на линиях разграничения бои продолжались все эти годы. Вялотекущие, но они были почти ежедневно. Противник регулярно нарушал Минские соглашения. Война в принципе от нас не уходила, просто чуть-чуть передвинулась".

Были периоды, когда в затишье Руян уходил на гражданскую службу, но сказать, что ему это нравилось, он не может. Признается, что сердце тянуло его обратно на позиции, потому что служба стала уже образом жизни. По словам офицера, переход на гражданскую службу и обычную работу дается военным очень тяжело, особенно после активных боевых действий. Мужчина теперь прекрасно понимает отношение тех, кто прошел Афганскую войну и Чеченские кампании. За восемь лет он и сам стал совершенно другим человеком.

"Морально-психологические качества, конечно же, на службе закаляются. Сложно где-то участвовать, а потом где-то на улице, когда происходит легкий беспредел пройти мимо и промолчать. Особенно многих задевает то, что не за это они воевали, они воевали за нормальную жизнь, проливали кровь свою и противника. Все это делают для того, чтобы в дальнейшем была хорошая гражданская жизнь. Мы не стремимся постоянно находиться в состоянии войны, постоянно кататься на боевые задания. Мы стремимся к тому, чтобы у будущего поколения была спокойная, размеренная жизнь", – рассказал Руян.

Офицер поделился своими впечатлениями о помощи со стороны России. Для него, как и для многих, это стало приятным шоком, ведь никто уже не ожидал, что все будет настолько масштабно. Максимум, на что могли рассчитывать бойцы, – дипломатическое отсоединение или продолжение вооруженного противостояния. По словам Руяна, все тренировки у ополченцев проходили для оборонительных маневров.

Единственное, чему офицер не рад, так это тому, что страдает обычный гражданский народ:

"Увы, не получается так, чтобы военный сражался только с военными. А то, что мы увидели, особенно в Мариуполе, – это тактика живого щита. Эта тактика низкая и подлая, когда загоняли людей в подвалы, а сами занимали огневые позиции на многоэтажках и начинали оттуда работать, провоцируя на себя огонь противника".

В этом случае военным приходилось действовать крайне аккуратно. Где-то пытались заходить исключительно пехотой, чтобы не сложить дом и не похоронить под завалами гражданских. Никто не хотел брать на себя груз ответственности за гибель мирных жителей. У самого народа достаточно быстро поменялось мнение, когда начались активные боевые действия и люди наконец-то своими глазами увидели, кто и в какую сторону стреляет.

О боях за Мариуполь

Офицер рассказал и о том, как его батальон сражался в промзоне мариупольских заводов. По словам Руяна, заводские бои оказались тяжелее по прохождению, чем городские.

"Допустим, в городе, видя здание, уже можно понять примерное расположение помещений, коммуникаций и всего прочего. А вот завод для нас был почти что неизвестен. Тем более заводы стали, такие как Ильича, славятся подземными тоннелями, техническими переходами, воздуховодами, которые мы постепенно проходили. Ведя штурм на земле, еще нормально, но вот к спускам в сами подземелья мы были непривыкшие", – поделился военный.

За все то время, что противник находился в подземных катакомбах завода, он успел изучить все ходы и тоннели, из-за чего получил колоссальное преимущество, и бой давался нашим бойцам сложнее.

"Мы пытались под конец подавлять артиллерией огневые позиции противника, потому что неоднократно были и за нас прилеты. За спиной уже шла мало-мальская гражданская жизнь, люди возвращались те, кого мы в свое время эвакуировали, вывозили из Мариуполя. Поэтому мы старались противника не выпускать из нор, которые они там себе обжили, но это было довольно сложно", – рассказал Руян.

Боец поделился, что за одно из зданий шли самые ожесточенные и затянутые бои. Оно было стратегически удобно расположено для противника, и мост, ведущий к нему, контролировался им и хорошо простреливался. Кроме того, и под мостом наши военные также находились на виду, потому что противник засел в зданиях вокруг и вел огонь из автоматов. Из-за всего этого подойти к зданию было достаточно трудно, но сделать это было необходимо, потому что как раз за ним находились первые большие бункеры украинских военных.

"Начиная оттуда, шла большая сеть коммуникаций и подземных переходов, где ложащаяся сверху артиллерия отдается всего лишь легким шумом. Даже авиаудары не особо представляют опасности в зависимости от заряда. Они там себя чувствовали довольно нормально. Выезжал танк, работал по зданиям, когда шел штурм, но конкретно здесь противник стоял крепко. После того, как мы наконец отбили это здание, там оставались большие запасы воды. Буквально через 2-3 дня после взятия здания противник массово пошел сдаваться. На следующий день мы уже пошли по всему заводу", – вспомнил офицер.

О Родине и братстве

Сам Руян не считает, что Родина – это какое-то конкретное государство. По мнению бойца, это определенная территория, которая близка сердцу.

"И Донбасс мне очень близок сердцу. Каждая улочка во дворе знакома, каждая речушка, рядом протекающая. Даже куда ни поедь на отдых в разные места, все-таки то, где родился и вырос, навсегда остается в сердце, и просто так оставить эту землю довольно трудно. И даже когда люди уезжают куда-нибудь в поисках лучшей жизни, они все равно вспоминают те годы, проведенные здесь, на Родине", – к такому выводу пришел военный.

Руян уверен, что стремление Донбасса в Российскую Федерацию связано с тем, что Россия является для местных исторической Родиной:

"Да, были там расколы, переделы, особенно когда был СССР. Там территории переходили от одной страны в другую, но они все равно оставались одним большим массивом. После распада СССР каждое государство пыталось достать свой кусок, но постепенно все возвращается на свои места". 

В то же время офицер надеется на то, что его родной край с плодородными землями, богатыми природными ископаемыми и ресурсами будет развиваться, жить в достатке. Война же, по мнению Руяна, находится лишь в головах людей.

"Мы один народ, у нас идет разобщение именно в моральном плане. Там все было направлено на то, чтобы нас здесь ненавидели. Ненавидеть русский мир, хотя мы все славяне по сути. У нас у всех одни и те же исторические корни, но мы были разобщены. На территории Украины навязывался национализм, но он был прикрытый, где-то без громких лозунгов. Но мы все видели, как у них ходили фашисты по площадям в униформах, славили Бандеру и прочих, кто в Великую Отечественную войну убивал таких же своих граждан. После этого их начали считать героями, что для нас крайне дико. Герой для страны, для подрастающего поколения – это человек высоких моральных принципов", – уверен защитник.

Переживания тяжелых боевых действий, всех этих тягот очень сплачивает народ, заставляют думать не только о себе, но в случае Руяна обо всем своем подразделении, вместе с которым он идет в бой.

"С ребятами, которые сейчас находятся на больничном от полученных здесь травм, поддерживаем общение. Они звонят, спрашивают, как мы тут, конечно, все друг другом интересуемся, не забываем. Надеюсь, после всех этих событий когда-нибудь соберемся все вместе где-то и отметим победу", – выразил надежду офицер.

Подготовила Василиса СИНЯВСКАЯ по материалам проекта Министерства информации ДНР "Не братья"