Анатолий Мякшев: Россия имела шансы воссоединить русский народ, но не сделала этого

Не до конца решенные национальные вопросы и главный из них,русский, поспособствовавшие распаду СССР и продолжающие негативно сказываться как на Российской Федерации, так и на постсоветском пространстве. Драматическая разделенность русского народа и его положение в рамках нашей страны. Украинско-донбасская трагедия, больно отзывающаяся в наших сердцах и своими корнями уходящая в решения и события не только шестилетней, но и столетней давности.

Все эти темы волнуют всякого нормального человека и гражданина, стремящегося не только разобраться с вчерашним днем, но и понять, что делать сегодня для завтра. Мы уверены, что в их обсуждении и определении«рецептов» для «лечения» должны принимать участие не только политологи, социологи, общественно-политические аналитики, но и историки. Возможно, они даже в первую очередь. Ведь если соглашаться с афоризмом «история это политика, опрокинутая в прошлом», нельзя не согласиться и с тем, что политика – суть история, продленная в настоящее.

Наш сегодняшний собеседник – Анатолий Павлович Мякшев, профессиональный историк, заместитель председателя Саратовского отделения Изборского клуба. Регалии и заслуги Анатолия Павловича можно перечислять долго — он доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории и историографии Института истории и международных отношений Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г.Чернышевского, специалист по истории межнациональных отношений в СССР-России второй половины XX века, автор монографий «Власть и национальный вопрос: Межнациональные отношения и Совет национальностей Верховного Совета СССР (1945–1991) гг.» (2004),«Межнациональные отношения в СССР (1945–1985 годы): от общей Победы к кризису межэтнического доверия» (2017), «Межнациональные отношения в СССР (1985–1991 годы): от кризиса межэтнического доверия к распаду единого государства» (2018), «История Саратовского университета. 1909–2009: в 2 т. Т. 2. 1945–2009» (2009), учебного пособия«Власть и национальный вопрос в новейшей истории России. XX — начало XXI века» (2015) и др.

Сегодняшний материал – первая часть нашего увлекательного разговора.

ИА «Новороссия»: Анатолий Павлович, недавно с большим интересом прочел Вашу статью о становлении новой системы межнациональных отношений в России в 1990-е гг. Вы действительно считаете, что начавшийся после краха СССР распад России удалось предотвратить историкам?

Анатолий Мякшев: Ну, это несколько утрированный подход… Историкам был предложен, пожалуй, самый трудный участок государственной деятельности – найти способ остановить дезинтеграционные процессы в российском государстве. Разгорались межэтнические конфликты, Чечня частью России себя не считала, Татарстан Москве отказывался подчиняться… Пришедшие к власти элиты пребывали в растерянности: ведь власть и собственность захватили на волне сепаратизма, а теперь сепаратизм представлял угрозу не только их «завоеваниям», но и государству в целом. Единую Российскую государственность предполагалась сохранять дележом ресурсов между национальными элитами. Бывший министр А.А. Нечаев признавал, что, оставляя Татарстану на 7 млн.тонн нефти больше, чем в советские времена, «мы сохранили единство России». Также, считал он, можно было решить вопрос и с Чечней: «страна бы даже не заметила» этих «чеченских 3-4 млн. тонн».

Вот в такой ситуации Б.Н. Ельцин вместо бывших партийных секретарей, руководивших Госкомнацем с марта 1990 г., поставил задачу решать национальный вопрос историку В.А.Тишкову, прошедшему путь от декана истфака Магаданского пединститута до директора Институт этнологии и антропологии АН СССР, ставшему впоследствии академиком РАН. Доктор исторических наук В.А.Михайлов возглавлял министерство РФ по делам национальностей и федеративным отношениям с небольшим перерывом в 1995-1999гг. Министром национальной политики РФ в сентябре 1998г. – мае 1999г. был выпускник истфака пединститута доктор философии Р.Г.Абдулатипов.

Из трех советников Президента по национальным вопросам кандидат исторических наук Э.А.Паин находился на этой должности дольше других: с сентября 1996 по февраль 1999г. Да и подзабытый сейчас министр региональной и национальной политики РФ в правительстве С.В.Кириенко (8 мая – 22 сентября 1998г.) Е.С.Сапиро был доктором экономических наук и заведовал в свое время Пермским отделом Института экономики Уральского отделения АН СССР. Первым председателем Комитета Госдумы первого созыва по делам национальностей стал дипломированный учитель истории Б.Б.Жамсуев, а соответствующую должность в Госдуме второго созыва (1995–1999гг.) – В.Ю.Зорин, защитивший в 2000г. диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме «Национальный вопрос в III Государственной Думе России 1907–1912гг.».

Все они были сторонниками мирного урегулирования межэтнических конфликтов. В конечном счете, они приняли спасительную для России, на мой взгляд, формулу асимметричной федерации, предложенную руководством Татарстана. Среди авторов татарской модели суверенитета мы опять же встречаем доктора исторических наук, декана истфака КГУ И.Р.Тагирова, директора созданного в 1996г. Института истории имени Марджани АН РТ, доктора исторических наук Р.С.Хакимова… Довольно редкий случай в истории современной России, когда к решению важнейших и сложнейших для государства задач привлекаются профессиональные специалисты. А сколько для налаживания эффективных межэтнических связей сделали Леокадия Михайловна Дробижева в Татарстане, Михаил Николаевич Губогло – в Башкортостане!

ИА»Новороссия»: Сейчас ситуация изменилась?

А.М.: Одним словом, историки помогли обществу найти успешный ответ на наиболее опасный вызов 1990-х гг. Государство сохранилось и укрепилось, межэтнические конфликты стали редки, острота противоречий на национальной почве поубавилась.
Однако найденный успешный не устраняет вызовов, он помогает обществу перейти к взаимодействию с новыми вызовами-рисками.

В последнем послании Президента Федеральному Собранию как раз среди таковых назван демографический кризис. Одной из причин того, что демографические проблемы приобрели характер национального бедствия, является нежелание элит слушать и, главное, слышать экспертное сообщество. А ведь еще в 1990-е годы историки, социологи, демографы, этнологи в один голос заявляли, что необходимо разрабатывать и реализовывать программу помощи соотечественникам как главный, первоочередной национальный проект.

Россия имела все шансы и возможности переместить 25-30 млн русских и русскоязычных, оставшихся на постсоветских просторах вне российских границ, на историческую родину, но не сделала этого. А ведь строительство жилья и создание рабочих мест для соотечественников могло стать триггером модернизации российской экономики и нравственного очищения общества. При сегодняшних российских реалиях материнский капитал, увы, не сможет сыграть стимулирующую роль и повысить рождаемость. Остается одно: выстраивать миграционное законодательство и финансировать адаптацию трудовых мигрантов. Делать это необходимо уже сейчас, пока к нам едут по экономическим мотивам представители мусульманского, преимущественно, мира, а не исламского. Социальная и культурная адаптация мигрантов должна стать одной из главных забот региональных властей.

Вместе с подвижником, правозащитником, общественным деятелем, талантливым писателем, удивительным человеком Александром Пулатовичем Зуевым на территории Саратовской области пытаемся уже реализовать второй грант, поддержанный Администрацией Президента и направленный на исследование этнополитической ситуации. А ситуация, между тем, прозрачная и тенденции видны отчетливо. К примеру, на землях бывшей республики Немцев Поволжья, куда после депортации поволжских немцев в военные и первые послевоенные годы переместили украинцев и русских из центральных областей России, пустеющие села заселяют представители этносов, никогда на данной территории не проживавших: курды, дунгане… Проблема адаптации прибывающих и выстраивание связей с местным населением становится главной задачей муниципальных органов власти. Однако какого-то особо острого внимания к нашим исследованиям я не наблюдаю. Мне очень не хотелось бы повторения ситуации 1990-х гг., когда к экспертам обратились вовремя уже бушевавшего пожара, и историкам приходилось спешно переквалифицироваться в пожарных.

ИА «Новороссия»: Вы полагаете, что историческая наука и историки всё меньше и меньше влияют на разработку и принятие управленческих решений? Может стоит согласиться с утверждением, что «история умерла»?

А.М.: А Вы знаете ответ на вопрос о том, почему историческую науку уже более 100 лет пытаются «похоронить»? Еще до объявления Ф. Фукуямы о «смерти» истории великий Люсьен Февр восклицал в начале XX века, что история «больше не творит», «она остановилась в своем развитии», «возникало горькое чувство, что заниматься историей …означает тратить время попусту». Другой представитель школы «Анналов» Э. Леруа Ладюри в 1970-е гг. предрекал: «Историк завтрашнего дня будет программистом, или его не будет вовсе». Ничего сверхъестественного или необычного в процессе взаимодействия исторической науки с массовым историческим сознанием и социально-политической практикой я не усматриваю. Поверьте мне, а я начинал свою профессиональную деятельность с занятий историографией и до сих пор читаю студентам-историкам курсы по отечественной историографии и истории исторической науки, что и в ситуации постмодерна научное историческое знание сохраняет все свои социокультурные функции и задачи.

100 лет назад историки осознавали недостаточность национальных историописаний, и сейчас коренным образом меняется видение именно национальной истории, она уже не мыслится вне мирового контекста. На мой взгляд, стенания «история умерла» служат прикрытием неспособности существующих «объяснительных систем» (история, религия, наука, психология, искусство) растолковать, почему «постиндустриальное общество», «государство благоденствия», «западная демократия» стремительно заменяются «обществом риска» и «глобализмом». Поэтому логичные и здравые концепции объявляются химерами, в то время как на утверждение и продвижение откровенной фальсификации брошены огромные силы и средства.

ИА «Новороссия»: История 2010 г. с учебником по истории профессоров МГУ А.С.Барсенкова и А.И. Вдовина имеет те же корни?

А.М.: Безусловно… Это была попытка внедрить в учебный процесс сомнение в правильности сделанного в 1980–1990-е компрадорскими элитами общественного выбора, и одновременно опровергнуть лживые версии о тупиковости советского цивилизационного пути. Причем делалось это путём выстраивания событийного ряда из хорошо проверенных, документированных, подлинных исторических фактов. Профессиональный, честный, объективный, не без недостатков, естественно, труд. Против книги, версии, известных ученых – столько ненависти, злобы, нелепых обвинений, доносов с требованиями расправы. Знаете, что больше всего в этой истории поразило? Ни один профессиональный специалист в области истории не поддержал кампанию травли профессоров. Многие промолчали, понимая, что это заказ сверху (возглавлявший эту истерию Сванидзе двумя годами ранее написал верноподданническую книжку о Д.А.Медведеве), и это может отразиться на их карьере, другие – предпочли выразить поддержку не публично, такие выдающиеся историки, как И.Я. Фроянов – открыто и публично, но никто действий компании Сванидзе не поддержал. Когда мне привелось побеседовать с одним из «критиков» учебника на том самом приснопамятном сентябрьском 2010 г заседании в Общественной палате, на мой вопрос об инициаторе обращения к Р.А. Кадырову с требованием расправы над авторами, собеседник поспешил откреститься: «Это все Николай, он требовал, я был против!». А ведь это был один из ключевых, переломных моментов в отечественной историографии: испугаются профессиональные историки? Будут воспевать гениальность «реформаторов»? Будут хулить прошлое своего Отечества?

Историки, проявив твердость в «противостоянии социально мотивированным ложным истолкованиям прошлого», продемонстрировали верность своей профессии и идеалам патриотизма. Заплатили Вдовин с Барсенковым дорого за нашу творческую свободу: Александр Иванович перенес операцию на сердце, Александра Сергеевича настиг инсульт. Это мои друзья и соратники, Александр Иванович Вдовин – мой учитель. Откликнувшись рядом статей, в том числе и с названием «Почему ты опасна, история!», собираюсь написать книгу о «новом деле историков». Александр Иванович передал мне три тысячи страниц с оценками, письмами, обращениями… Мой долг перед учителем, блестящим ученым и мужественным человеком– рассказать коллегам и читателям о современных «боях за историю».

ИА «Новороссия»: Насколько я знаю, Ваши научные интересы находятся как раз в той области исторических исследований, где трудился А.И. Вдовин, труды которого о судьбах русского этноса переведены даже на китайский язык?

А.М.: Я же и начинал свой путь историка в только что созданной в 1983 г. на истфаке МГУ лаборатории по изучении национальных отношений. А структурой этой руководить был назначен тогда еще доцент А.И. Вдовин. В рамках этой лаборатории я написал свою первую диссертацию об историографии новой исторической общности –советский народ. С тех пор взгляды наши на большинство дискуссионных проблем в
сфере изучения этнической истории XX века во многом совпадали.

Кстати, приверженность основополагающим постулатам и нежелание отказываться от них в угоду политической конъюнктуре, на мой взгляд, один из тех аспектов, который я перенял у своего учителя, что сам Александр Иванович не преминул недавно отметить в своей рецензии на одну из моих книг: «Во всех работах А.П. Мякшев не соглашается с отрицанием существования в СССР новой исторической общности. Он отстаивает позицию, согласно которой, несмотря на свою противоречивость и незавершенность, советский народ обладал признаками, позволявшими рассматривать его как уникальную общность, не имеющую аналогов в мировой истории».

ИА «Новороссия»: Почему же тогда, на Ваш взгляд, эта общность, не завершив своего формирования, так стремительно распалась?

А.М.: Снова попытаюсь прибегнуть к авторитету Александра Ивановича Вдовина, полагающего, что незавершенность процессов объединения советских людей в новой общности, отсутствие действенной работы по утверждению в их сознании преимуществ общесоветского единства и общенациональных ценностей, как ценностей, сопоставимых по значимости с национальными способствовало ее разрушению. Правда, я не стал бы так категорически, как это сделал в своей прошлогодней книге «Русская нация в XX веке» Александр Иванович, утверждать, что «незавершенность формирования новой общности – главная причина распада СССР».

ИА «Новороссия»: Вы полагаете, что время дать исчерпывающий ответ на вопрос о причинах распада Советского Союза уже пришло?

А.М.: Думаю, что в основных чертах понимание того, что произошло с нами в конце XX века, присутствует в современной истории. Легче, на мой взгляд, перечислить позиции, с которыми я бы предпочел не согласиться. Категорически не согласен с утверждением В.А. Печенева о том, что «развал СССР был процессом преимущественно стихийным, исторически случайным», и с оценкой В.А. Никоновым перестройки как «исторической нелепости». Не убеждает меня и мысль любимого мною Сергея Викторовича Чешко, написавшего, на мой взгляд, лучшую книгу о распаде СССР и скончавшегося в январе прошлого года, о том, что «главную роль в развале СССР сыграли действия российских радикалов во главе с Б.Н. Ельциным».

На мой взгляд, версия Р.А.Медведева о том, что «Советский Союз как идеологическое государство и как новый социальный проект существовать уже не мог», ошибочна, как и мысль Н.В. Елисеевой о «порочности социалистической системы хозяйствования» как главной причины гибели СССР. Мне импонируют рассуждения умершего в 2015 г. питерского историка Александра Васильевича Островского о том, что «архитекторы» перестройки лишь привели в действия те факторы, которые разрушили СССР, но «сама перестройка» была задумана как подготовка к вхождению советской страны в мировую экономику и созданию нового мирового порядка.

ИА «Новороссия»: Каким Вам представляется механизм гибели Советского Союза?

А.М.: На мой взгляд, ответ прост: причина распада в перерождении советских правящих элит. Великая Победа в 1945 г. показала всему миру приоритет и жизнеутверждающее могущество социалистических ценностей советского народа, который, следует согласиться с А.И. Вдовиным, являл собой результат развития и объединения лучших черт советских наций и прежде всего наиболее многочисленного русского народа. Ялтинская конференция по сути фиксировала рождение супердержавы, утверждающей свое первенство и уникальность выстраданными в ходе человеческой истории идеалами социальной справедливости, коллективизма, взаимопомощи, патриотизма и равенства народов.

Несколькими месяцами ранее на американском курорте Бреттон-Вудс в штате Нью-Гэмпшир была основана новая международная система организации денежных отношений и торговых расчетов, направленная на завоевание мира не общечеловеческими ценностями, а американским долларом. Советское руководство быстро рассмотрело в этих соглашения модель достижения мировой гегемонии финансовых олигархов США и документы эти отказалось ратифицировать.

Для переродившейся советской элиты МВФ, МБРР, а с 1995 г. – и ВТО, представлялись более перспективным для них проектом, чем социалистическая модель, для реформирования и совершенствования которой требовалось приложение постоянных интеллектуальных и организационных усилий. Более того, данная модель в отличие от потребительского общества была нацелена на создание социального государства, исключавшего обогащение элитарных управленческих элит. Деградировавшая партгосноменклатура легко отказалась от высоких социалистических идеалов в пользу собственного высокого уровня потребления, пожертвовав при этом Великой державой и новой исторической общностью. Для того, чтобы приняли в клуб привилегированных, шли на банальное предательство.

Ни для кого не секрет: в 1991 г. американцам передали морскую территорию размером, превышающую территорию Польши в четыре раза, и на которой располагались 16% мировых запасов нефти! Но единый Союз оказался прочной конструкцией, от социализма, как оказалось, отказаться было не просто. Подавляющее большинство новой исторической общности на референдуме в марте 1991 г. подтвердило свое внутреннее убеждение, что жить вместе лучше и безопаснее. Разжигание межнациональной розни и роспуск СССР явился решающим фактором вожделенной конвертации власти в собственность советской и национальными правящими элитами-кланами. Политический этнонационализм оказался таким действенным оружием, что испугались даже американцы: поездка госсекретаря Беккера по столицам союзных республик в сентябре 1991 г. сводилась к требованию США разойтись мирно: все-таки ядерная держава…