Жертвы перемирия: кто ответит за гибель дончан

Четверть века назад альянс НАТО начал бомбардировки боснийских сербов, в результате чего их противники – бошняки и хорваты отобрали у тех 200 квадратных километров территории. О сотнях убитых при этом военных и мирных людей, заражении вод и недр из-за применения радиоактивных боеприпасов, уничтожении десятков православных храмов сейчас если и вспоминают, то только сами сербы.

Живой тир имени перемирия

В эти дни в закрытых донбасских группах в социальных сетях – тех, что имеют отношение к непризнанным, в том числе и Москвой, республикам ДНР и ЛНР, обсуждают очередные потери. Например, говорят о том, что под Тельманово погибли сразу 23 донецких бойца. Ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию нет возможности, поскольку по официальной информации, идущей от властей двух образований, перемирие соблюдается и никаких особых боестолкновений не зафиксировано. При этом военнослужащим корпусов Народной милиции запрещено «давать ответку», даже если обстрелы с противоположной стороны решат признать. Запрещено вплоть до уголовной ответственности.

Но о том, что донбасская война продолжает собирать смертельную жатву, можно сделать выводы по тем же группам памяти, где выкладываются имена, фотографии и данные убитых. Там есть совсем недавние даты гибели — 20 и 28 августа текущего года (вроде до объявленного «Школьного перемирия», но тогда в силе было какое-то другое). Особенно удручают годы рождения погибших воинов – 1996, 1997, 1998 годы. Не успевшие пожить, полюбить, оставить после себя жизнь.

И таких с каждым годом становится все больше. Говорят это связано с тем, что многие бывалые бойцы разочаровываются в длящемся уже который год формате «ни шагу вперед» и «ни пули в ответ» войне и не продлевают контракты. У не студенческой, а рабочей молодежи, когда предприятия либо закрыты, либо работают на треть мощности, особых вариантов нет: либо ехать на заработки в Россию, либо воевать. И многие делают выбор в сторону последнего сценария, особенно если на войне уже погиб кто-то из старших, а родной дом разворочен снарядом…

Глядя на происходящее с Донбассом, на то, как практически ежедневно погибают русские люди только за желание жить по-русски – то есть говорить на родном языке, учить этому языку своих детей в школах, отмечать свои праздники и не преклоняться перед антигероями своей истории… Понимая, что люди погибают только за то, что когда-то захотели жить в Российской Федерации, которую ассоциируют со своей русской Родиной, невольно вспоминаются события в другом, далеком Балканском регионе, произошедшие четверть века назад.

Как Милошевич слил Краину

В 90-ых годы на обломках Югославии разгорелась война по схожему сценарию. Социалистический эксперимент не удался, даже весьма либеральная по сравнению с советской экономика просела, партноменклатура на местах возжелала больше власти, чем имела – то есть быть неподотчетной центру и быть принятой в дружную капиталистическую семью демократических народов. И недовольный падением уровня жизни народ повелся: во всем виноват проклятый Белград, отделимся – и заживем! Там, где эти мифы били только по единству государства, развод прошел практически безболезненно: как в свое время Прибалтика выскользнула из СССР, также и с СФРЮ с минимумом жертв попрощалась нордическая Словения, также как с легкой грустью Москва отказалась от Средней Азии, так и Белград отпустил на вольные хлеба Македонию. Иначе получилось с Хорватией и Боснией, где в изрядном количестве веками жили представители государствообразующего народа Югославии — сербы. И вот там ситуация пошла по условно «молдавскому» и «украинскому» сценариям: пришедшие на волне парада суверенитетов к власти в Загребе и Сараево власти пошли по пути создания мононациональных и моноконфессиональных государств с соответствующими этому решениями: сербский язык вне закона, сербские госслужащие и силовики – вон из госслужбы и силовых структур. Так начиналось, а закончилось все битьем окон, похищениями и погромами.

В ответ сербы обеих республик заявили, что никуда со своей земли, где похоронены их предки, уезжать не собираются. Равно как не собираются покидать Югославию. Провели референдумы. Учредили республики – Республику Сербская Краина (РСК) в Хорватии и Республику Сербскую в Боснии и Герцеговине. Непризнанные мировым сообществом и Белградом. Против которых Загреб и Сараево начали свои АТО, назвав их «зашитой от великосербской агрессии».

К 1995 году Запад, в большей степени США, чья демократическая администрация активно вступила в борьбу за Балканы, принудила Белград отказаться от РСК в Хорватии и сделать уступчивее РС в Боснии. Республику Сербская Краина вооруженная и подготовленная натовскими инструкторами хорватская армия уничтожила в два присеста, а сама Хорватия проглотила в три. Так, в мае решительным блицкригом в ходе операции «Молния» хорваты заняли Западную Славонию. Казалось бы, это было должно было стать даже не звоночком, а настоящим колоколом, но в Белграде не захотели, а в Книне (столице РСК) не смогли адекватно отреагировать на ситуацию. Не смогли в том числе и потому, что к моменту хорватской агрессии в республике царил тотальный кризис: политический, экономический и военный (за годы войны боевой дух местных сербов, не видевших конца и края противостоянию, серьезно упал).

И вот в августе того же года хорваты в ходе операции «Буря» оккупировали и этнически вычистили центральную часть республики – Далмацию, Лику, Кордун и Банью. При этом граничившие с Союзной Югославией другие части РСК – Западный Срем, Баранья и Восточная Славония на годы подвисли во времени – туда хорваты не сунулись, побоявшись, что из-за этой близости у кого-то из югославских командиров могут не выдержать нервы…. И только в 1998 году под давлением ООН их мирно «реинтегрировали» в Хорватию, причем настолько мирно, что в самом крупном городе Западного Срема – Вуковаре, теперь нациствующие футбольные фанаты загребского «Динамо» регулярно бьют местных сербов, а местные «ветераны Отечественной войны» устраивают истерические митинги и шествия едва в городе появятся таблички на кириллице.

Соглашения – это просто бумага

Сейчас спустя годы после смерти Слободана Милошевича в застенках Гаагского трибунала уже с точностью не скажешь, какие аргументы использовали уважаемые западные партнеры, уговорив сдать РСК Хорватии. Поговаривают, что такой разменной монетой стали именно боснийская Республика Сербская, которая к Гражданской войне подготовилась намного лучше (ее армии Белград, по сути, передал все вооружение местной группировки Югославской Народной Армии), чем Краина. И хоть Войско Республики Сербской и страдало от нехватки людей (бошняков было численно больше в разы), и заметно просело из-за того, что Запад обложил Боснию санкциями, на деле действовавшими только в отношении РС, все-таки контролировало около 70% Боснии и Герцеговины. И ее политическое (Радован Караджич) и военное (Радко Младич) руководство не было готово ни на какие компромиссы с противником на предмет чего жестко пикировалось с Милошевичем. И когда стало понятно, что президент Югославии боснийских соплеменников не уговорит, в дело вступило НАТО.

Еще в июле на боснийских сербов повесили липовый «геноцид в Сребренице», о котором надо говорить подробно и отдельно. Но спусковым механизмом для вмешательства альянса стал даже не он. В феврале по оживленному сараевскому рынку Маркале ударили из миномета – тогда там погибли 68 человек. В августе обстрел повторился – и его жертвами стали 43 человека. В обоих случаях обвинили сербов, хотя российский полковник, замком миротворческого контингента ООН Андрей Демуренко предоставил четкие доказательства, что сербы со своих позиций достать до рынка не смогли бы. При этом участник миссии, норвежский майор Пер Йен на процессе Радко Младича в Гааге сказал, что миротворцы уже тогда предполагали, что своих же людей могла обстреливать бошнякская Армия Боснии и Герцеговины. Но кому было дело до подобных «мелочей»?

Авиация НАТО поднялась в воздух…. Операция «Направленная сила» началась 30 августа и длилась до 20 сентября. Были совершены более трех тысяч вылетов, сброшено около тысячи боеприпасов, в том числе и направленного действия с использованием боеголовок с обедненным ураном. Имевшаяся у РС устаревшая авиации и ПВО ничего не смогли противопоставить агрессору, самолеты боснийских сербов были уничтожены, их ракеты сумели сбить только один французский борт и пять вражеских ракет. За время бомбардировок альянс серьезно повредил инфраструктуру РС – телекоммуникационные центры, склады с боеприпасами, радио и телетрансляторы, мосты, резервуары с водой, ЛЭП-ы, боевую технику. Погибли около тысячи военных непризнанной республики и порядка двух сотен мирных жителей: символичной в этом плане стала гибель Раденко и Радмилы Галинацев, брата с сестрой, которые погибли после того, как натовский самолет прицельно ударил в их автомобиль. Причем молодые люди ехали с могилы еще одного брата – Радована, который был похоронен за две недели до смертельного инцидента.

Официальный Белград на вмешательство НАТО не отреагировал. Как и на то, что пока альянс бомбил РС с воздуха, бошняки и хорваты под руководством американских инструкторов начали совместную операцию «Мистраль», по итогам которой сербы потеряли 200 квадратных километров своей территории, были убиты три сотни только гражданских сербов (самой старшая жертва была 1901 года рождения), тысячи стали беженцами, 38 православных церквей были разрушены.

И тем не менее Запад при упорном молчании большой Сербии добился своего. 21 ноября на американской военной базе в Дейтоне лидеры Сербии, Хорватии и бошнякский президент БиГ подписали соглашения ознаменовавшие конец Гражданской войне и превращение республики в колонию Запада.

Спустя четыре года НАТО уже бомбило саму Югославию, и бомбы разрывались уже в самом столичном Белграде. Причем и боеголовки с обедненным ураном агрессором применялись по полной. Хищник вошел во вкус, и никакие там переговоры и подписи под «судьбоносными документами» не помогли.

Глядя, как спокойно и размеренно, сыто и благополучно живет Москва, в то время как на окраинах Донецка гибнут парни 1998 года рождения, невольно вспоминаешь ту историю, произошедшую весьма далеко от нас. Видя, что официальные лица и СМИ воспринимают гибель русских донбасских мальчишек как статистику, как старательно обходят тему деятели культуры, а модные певцы и блогеры и вовсе считают зазорным печься о судьбе каких-то ватников, то ли дело протестующие в «Беларуси», вспоминаешь ту историю двадцатипятилетней давности.

Алексей Топоров

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.