Заговор молчания: ОУНовский* след Бабьего Яра

29-30 сентября поминали жертв одной из крупнейших трагедий ХХ века – массового убийства в Бабьем Яру, одного из крупнейших в истории геноцида, который получил название «Холокост от пуль». В эти дни 78 лет назад гитлеровцы лишили жизни 34 тысячи 771 человек. Вначале, первые два дня, убивали только евреев. «В первый день – 22 тысячи. За второй день – чуть меньше 12 тысяч». Эти цифры находим в отчетах самих убийц-исполнителей из гитлеровской зондеркоманды 4А. К «работе» были привлечены также особые полицейские батальоны, состоящие частично из оуновцев* и тех, кто перешел на службу к гитлеровцам. Для них ликвидация евреев, «саботажников и коммунистов» – была очередной рутинной работой, которую надо выполнить и забыть. Они были уверены, что победят. Гитлеровское руководство, знакомое с понятием «военное преступление», тем не менее, отдало приказ провести чудовищную акцию уничтожения в обстановке особой секретности. По сути, до самого последнего момента ни сами евреи, ни их знакомые и соседи не знали, что ждёт их у Бабьего Яра.  Тогда в Киеве ходили слухи о том, что немцы якобы вывозят евреев в пункт, где есть железнодорожные станции, для регистрации и дальнейшей отправки на новое место жительства.

По свидетельствам чудом спасшихся (их было 29 человек), периметр самого Яра был окружен сотнями солдат, чтобы заглушить выстрелы громко играла музыка, летал аэроплан. Один из 29 выживших, Рувим Штейн, затем вспоминал, что именно в тот момент, когда паспорт его матери полетел в огонь, он понял: они больше не люди, их больше не существует. Другая спасшаяся, Дина Проничева, догадалась о расстреле, когда увидела, как провожающих не выпускают обратно в город без проверки графы «Национальность» в паспорте. Многие предпочли оставаться в неведении до самого конца. Позднее даже некоторые немцы (например, давший показания шофер Хефер) удивлялись этой обреченной покорности людей, идущих на верную смерть.

Удивительно жестоким, по свидетельствам очевидцев, был и путь к месту смерти. Группа в 30-40 человек должна была пройти по узкому коридору из солдат, которые избивали палками всех идущих, не делая поблажек ни женщинам, ни старикам, ни детям (следует сказать, что именно женщины, старики и дети составляли большинство расстрелянных в первую волну казни, поскольку мужчины были призваны на фронт). Но даже после этого несчастных не оставляли в покое. Вот что вспоминает Дина Проничева в разговоре с писателем Анатолием Кузнецовым:

«Украинские полицаи (судя по акценту — не местные, а явно с Западной Украины) грубо хватали людей, лупили, кричали:

— Раздягаться! Быстро! Быстро!

Кто мешкал, с того сдирали одежду силой, били ногами, кастетами, дубинками, опьяненные злобой, в каком-то садистском раже».

Дина уверяет, что некоторые истерически хохотали, что она своими глазами видела, как несколько человек за то время, что раздевались и шли на расстрел, на глазах становились седыми.

Голых людей строили небольшими цепочками и вели в прорезь, прокопанную в обрывистой песчаной стене. Что за ней — не было видно, но оттуда неслась стрельба. Матери особенно копошились над детьми, поэтому время от времени какой-нибудь немец или полицай, рассердясь, выхватывал у матери ребёнка, подходил к песчаной стене и, размахнувшись, швырял его через гребень, как полено.

Детей, чтобы не тратить на них пули, убивали дубинками или вовсе закапывали живьём. В память о малышах, казненных в Бабьем Яре, в 2001 году здесь установлен монумент, представляющий собой три сломанные куклы. Из того оврага вернулись живыми только десять детей. Один из них, Рувим Штейн, бывший в сентябре 1941 года 15-летним подростком, сказал: «Наверное, я настоящий умер там, в Бабьем Яре, а то, что осталось, — искривленная тень».

В течение нескольких дней было уничтожено более 50 тысяч человек и к исходу пятого дня от начала «акции» Киев стал городом «свободным от евреев». Кроме евреев, в земле Бабьего Яра обрели последний приют моряки Днепровской военной флотилии, заключенные Дарницкого и Сырецкого лагерей для военнопленных, более 6500 таборных цыган, интеллигенты, коммунисты, жители, пытавшиеся спасти евреев, участники подполья, больные, случайные лица в качестве заложников (среди них футболисты бывшей киевской футбольной команды «Динамо», выигравшей летом 1942 года в оккупированном Киеве, со счетом 5: 3, матч с командой вермахта «Флакельф»: Трусевич, Кузьменко и Клименко). Общая цифра убитых во время всей оккупации на территориях, прилегающих к Бабьему Яру, в противотанковых рвах и в Дарницком лагере по разным источникам – от 40 до более 100 тысяч человек.

Первое упоминание об этом, как и вообще о Бабьем Яре, чуть ли не десять слов (советская пресса молчала о Бабьем Яре после освобождения Киева) находим в московской «Правде» в письме-благодарности товарищу Сталину от 40 000 жителей Киева за их освобождение 6.XI.1943. Там указано именно это количество жертв: «расстреляно в страшном Бабьем Яре… более 100 тысяч».

Цифры в основном взяты из показаний разных людей. Например, местных, или тех, которые в 1943 году были узниками Сырецкого концлагеря, в том числе евреев, используемых гитлеровцами, для того, чтобы скрыть следы военных преступлений. Они помогали раскапывать и сжигать трупы. По одному свидетельству, было сожжено 70 тысяч трупов.

«В 1943 году чувствуя непрочность своего положения в Киеве, оккупанты, стремясь скрыть следы своих преступлений, раскапывали могилы своих жертв и сжигали их. Для работы по сжиганию трупов в Бабьем Яру немцы направляли заключенных из Сырецкого лагеря… Свидетели: Л.К.Островский, С.Б.Берлянт, В.Ю.Давыдов, Я.А.Стеюк, И.М.Бродский, бежавшие от расстрела в Бабьем Яру 29 сентября 1943 г., показали: «В качестве военнопленных мы находились в Сырецком концлагере, на окраине Киева. 18 августа нас в количестве 100 человек направили в Бабий Яр. Там нас заковали в кандалы и заставили вырывать и сжигать трупы советских граждан, уничтоженных немцами. Немцы привезли сюда с кладбища гранитные памятники и железные ограды. Из памятников мы делали площадки, на которые клали рельсы, а на рельсы укладывали, как колосники, железные ограды. На железные ограды накладывали слой дров, а на дрова — слой трупов. На трупы снова укладывали слой дров и поливали нефтью. С такой последовательностью трупы накладывались по несколько рядов и поджигались. В каждой такой печи помещалось до 2500-3000 трупов. Немцы выделили специальные команды людей, которые снимали с трупов серьги, кольца, вытаскивали из челюстей золотые зубы. После того, как все трупы сгорали, закладывались новые печи и т.д. Кости трамбовками разбивали на мелкие части. Пепел заставляли рассеивать по Яру, чтобы не оставалось никаких следов. Так мы работали по 12-15 часов в сутки. Для ускорения работы немцы применили экскаватор. За время с 18 августа по день нашего побега — 29 сентября — было сожжено, примерно, семьдесят тысяч трупов. Здесь же сжигались и вновь привозимые трупы мужчин, женщин и детей, убитых в газовых автомашинах» (Нюрнбергский процесс. Сборник материалов).

Второе скупое описание трагедии Бабьего Яра собрано в «Киевской правде» от 01.ІІІ.44 – в Сообщении государственной комиссии, возглавляемой Н. Хрущевым. Здесь всего лишь каких-то полтора предложения про «наибольший мор в истории человечества».

«Свидетели рассказали, что они видели, как немцы бросали в овраг грудных детей и закапывали их заживо вместе с убитыми и ранеными родителями. Было заметно, как слой земли шевелился от движения еще живых людей».

В 1945 году в Москве была издана книга-брошюра «Злодеяния немцев в Киеве» (автор К. Дубина), где слова «Бабий Яр» употреблены четырежды. Жертвами того преступления там указаны только евреи.

В 1947 г. Эренбург туманно описал события в Бабьем Яре в книге «Буря», объемом более 700 страниц, где описание трагедии основано на свидетельствах очевидцев, в основном артистки кукольного театра Д. Проничевой, которое было также использовано в книге другого советского автора А. Кузнецова. После чего тема Бабьего Яра на много лет исчезла из советских изданий.

Тем не менее, сохранились документы, рапорты и решения судов, в которых было четко сказано, кто выполнял людоедские приказы гитлеровского руководства. Руководили акцией штандартенфюрер СС Пауль Блобель и бригаденфюрер СС Отто Раш, исполнителями были зондеркоманда 4А эйнзатцгруппы «С», 45-й и 303-й полицейские батальоны. Названы конкретно и имена тех, кто были причастны к «акции» уничтожения. Речь идет о так называемой, «вспомогательной полиции», которую набирали из местных жителей Западной Украины. Большинство из этих людей уже имело опыт массовых убийств – летом 41-го года они участвовали в расправах над евреями и коммунистами в Виннице и Львове. Причем, часто они убивали и без немецкого вмешательства — по собственной инициативе.

Вот пример. Чудом спасшаяся от расстрела еврейка Раиса Майстренко в середине видеоролика на сайте радиостанции «Радио Свобода» (http://www.svoboda.org/a/28019822.html) говорит, что евреев гнали к оврагу «немцы и полицаи». Другие спасшиеся вспоминают слышанную украинскую речь солдат, одетых в немецкую форму.

В «электронной еврейской энциклопедии», над которой работали наиболее авторитетные историки израильских  и других университетов, говорится об участии гитлеровцев и оуновцев: «Основною роль в уничтожении евреев Киева сыграла эйнзацгруппе «С» под командованием штандартенфюрера СС О. Раша. В акции также участвовали подразделения вермахта и вспомогательной украинской полиции, в том числе сформированные из жителей Западной Украины».

В ее состав входили представители так называемой ОУН Мельника, которые выступали за сотрудничество с Третьим Райхом. В частности речь идет о житомирских полицаях Петра Онуфрика, руководителя полицейских отрядов Ивана Кидюлича. Также в этих подразделениях служил Степан Федак — весьма колоритная персона среди оуновцев*, известный тем, что в 1920-тых был участником одного из покушений на Пилсудского.

Так, вспомогательная полиция охраняла дорогу к Бабьему Яру. Они также расклеивали объявления, выискивали евреев в городе, участвовали в охране тех, кого сгоняли для расстрелов. Известно, что 29 сентября командование украинской полиции в Киеве издало распоряжение №5, в котором обязало всех комендантов домов в 24 часа сообщить о проживающих в их домах евреев, коммунистах и сотрудниках НКВД. Этот документ был подписан комендантом украинской полиции в Киеве «Орликом». С высокой долей вероятности этот «Орлик» — видный представитель бандеровской фракции ОУН Дмитро Мирон-Орлик. Есть хороший сборник документов, изданный в 2011 году в Германии, в котором немецкие исследователи однозначно идентифицируют коменданта «Орлика», как Дмитро Мирона. Да и последний командир УПА Василь Кук тоже этого не скрывал в частных беседах. К слову, ему еще до майдана установлена в Киеве памятная доска на здании Консерватории. Как «выдающемуся деятелю национально-освободительного движения».

Большая часть этих военных преступников, причастных к Бабьему Яру, к сожалению, в руки советского правосудия так и не попала. Пауль Блобель, правда, был приговорен к смерти американским судом. А 118-й украинский карательный батальон (так называемая «вспомогательная» полиция) отступал вместе с немцами, и в 44-м году был переброшен во Францию, для борьбы с Сопротивлением. Там они быстро уяснили, что дело швах и буквально за несколько недель до высадки союзников в Нормандии сами переметнулись в Сопротивление. После войны значительная часть украинских карателей служила в знаменитом Иностранном легионе. И многие дожили до старости — пулеметчик Владимир Катрюк, например, умер в Канаде буквально полтора года назад. Он так и не был осужден…

К трагедии Бабьего Яра было причастно и местное население города Киева. Поскольку за каждого выданного еврея было объявлено вознаграждение. Об одной такой помощнице поведал в документальной повести «Бабий Яр» свидетель этих событий Анатолий Кузнецов: «У нашего Куреневского базара жила… некая Прасковья Деркач. Она выслеживала, где прячутся евреи, приходила: «Ага, вы тут? Вы не хочете йты до Бабиного Яру? Давайте золото! Давайте гроши!» Они отдавали все. Затем она заявляла в полицию и требовала еще и премию. Муж ее Василий был биндюжником, обычно на его площадке и везли евреев в Яр. Прасковья с мужем по дороге срывала с людей платье, часы: «Воно вам уже нэ трэба!»… Любопытно, что Прасковья здравствует до сих пор, живет на ул. Менжинской и не понесла наказания, возможно, потому, что не выдавала энкаведистов или коммунистов, а всего-навсего каких-то евреев». (Этот отрывок взят из лондонского издания, в советской печати его и многое другое не пропустила цензура).

После войны, при Хрущеве, о трагических событиях в Бабьем Яру публикаций не было. По сути, власти скрывали злодеяния нацистов и их оуновских пособников. «Бабий Яр стал самой пустынной окраиной Киева. Ни молитвенных служб, ни сборищ не допускали постоянно следящие за этим районом работники МВД и КГБ. Редкие прохожие задерживались там ненадолго, как бы случайно, но не общались. Случались и аресты». Так вспоминает об этом времени киевлянка, экскурсовод Лариса Полищук.

Были планы даже засыпать Бабий Яр и построить на его месте парк культуры и стадион. В 1959 году в «Литературной газете» появилась статья офицера-фронтовика, героя обороны Сталинграда, лауреата Сталинской премии Виктора Некрасова, в которой писатель привлек внимание общественности к безнравственности этого решения. Публикация содействовала усилению активности киевлян и началу стихийных митингов в Бабьем Яру. Люди заговорили об этом страшном преступлении, несмотря на запреты и наказания, — и советской власти пришлось принять тот факт, что произошедшего не скроешь.

Уже скоро 80 лет трагедии Бабьего Яра. И нынешняя украинская власть не удосужилась открыть на территории Яра музей или построить мемориал международного значения. Только немногочисленные символы памяти, поставленные близкими и родными погибших. Но и эти немые свидетельства людской памяти и скорби по-прежнему под ударом украинских неонацистов, бывших боевиков АТО и участников так называемого украинского майдана. Напоминание о преступлениях прошлого не дает покоя духовным наследникам убийц. Нынешние украинские власти ведут себя лояльно по отношению к ним – в противном случае можно много с пропагандистской точки зрения потерять. Не удивительно, поэтому, что на траурных мероприятиях, которые прошли в эти дни в Киеве, об участии украинских нацистов в убийствах в Бабьем Яру не было сказано ни слова. И это понятно, поскольку нынешняя политика Киева возводит бандеровскую идеологию чуть ли не в ранг государственной религии, принимаются государственные законы, прославляющие преступников ОУН-УПА, запрещающие любую критику этих преступных формирований коллаборационистов. А некоторые публичные лица и вовсе являются рупорами бандеровской идеологии и русофобии. Например, к таким можно отнести Матвея Ганапольского, мать которая Дина Левина чудом избежала смерти в Бабьем Яру. Видимо Ганапольский готов продать себя и предать память о погибших в угоду своим западным хозяевам и олигархам.

Более того, на нынешней Украине, где Шухевич и Бандера объявлены национальными героями, антисемитские инциденты становятся закономерной частью общей картины ненависти. Так, всего три недели назад в Тернополе был осквернен памятник жертвам Холокоста. Бандеровцы разукрасили его свастиками. Как известно, в Тернополе в ходе войны также было убито более 100 тысяч евреев. К сожалению, мировые еврейские организации, в том числе и американские, не реагируют на подобные антисемитские инциденты на Украине. Они по-прежнему открещиваются от прошлого и делают вид, что не понимают, что нацизм, немецкий или украинский — эта болезнь, с которой необходимо активно бороться на ранней стадии.

Наталья Залевская специально для ИА «Новороссия»