«Он хотел мира»: в ДНР простились с командиром роты разведки Алексеем Троцаем

Мне жаль, мне так жаль. Эти мысли целый день проплывали в моей голове. Когда мы утром ехали в Ясиноватую, «пролетая» прифронтовые поселки Яковлевка и Минеральное, когда проходила церемония прощания во Дворце культуры железнодорожников, когда куски земли стучали по крышке гроба на кладбище. Как же мне жаль, что снова из нашего мира ушел смелый, мужественный человек, защитник своего дома и опора своих товарищей.

Сегодня в Ясиноватой траурный день. Мирные и военные проводили в последний путь командира роты разведки Внутренних войск МВД ДНР Алексея Сергеевича Троцая с позывным «Лев».

Мы остановились у храма святых апостолов Петра и Павла в Ясиноватой. Рядом с храмом уже было много людей в военной форме, с цветами, перетянутыми черной лентой. Крепкие мужские рукопожатия, сочувствующие похлопывания по плечам, тихие разговоры – все это резко контрастировало с обычным шумом города в любое другое утро. Внезапно раздался звон колоколов: сначала более глубокий, низкий, затем более высокий по звучанию, затем еще тоньше. А потом заново, звук почти не прекращался, и я подумала, что такой перезвон – это какая-то определенная норма для утреннего времени, но потом разглядела, что дальше по улице появилась колонна солдат.

Впереди шел боец с портретом Алексея Троцая, сразу за ним солдат нес огромный деревянный крест. Траурная процессия молчаливо и медленно подходила к храму, в руках у солдат покачивались полотна-знамена ДНР и батальона «Восток» с длинными черными лентами. Было больно смотреть на убитых горем близких «Льва», на скорбные лица взрослых и молодых мужчин, женщин, которые годы войны служили под началом этого командира. Только звуки колоколов и глухие шаги по асфальту – этого хватило, чтобы у меня на глазах появились слезы. Снова приходилось прощаться с теми, кто до последнего боролся за Донбасс.

Алексей Троцай получил ранения, когда отправился на позиции, чтобы вывезти тело погибшего бойца. Несколько дней «Лев» находился в реанимации, и, к сожалению, скончался. Еще одна семья осталась без отца и мужа, ДНР лишилась еще одного талантливого командира.

После отпевания в храме все товарищи погибшего, все желающие проводить его в последний путь перешли к Дворцу культуры железнодорожников: почетный караул у входа, выше над головами – фотография «Льва». Попрощаться с этим справедливым человеком пришло много военнослужащих, те, что прежде служили в подразделениях ДНР и которые продолжают стоять на рубежах сегодня, жители Ясиноватой – кто-то знал его лично, кто-то просто слышал, что есть в городе такой командир. Ведь позиции, которые обороняют бойцы «Льва», находятся в «авдеевской промке», то есть как раз на границе Ясиноватой и других прилегающих к ней поселков. Я как-то была там, общалась с подчиненными Алексея Троцая: эти мужчины хоть и были расстроены всякого рода «перемириями», но, тем не менее, были готовы продолжать свою нелегкую службу. И я не удивлюсь, если эта стойкость у них от командира.

За этот день я видела много слез, и не только у женщин. Однако дать слабину и оплакать своего близкого боевого друга, командира и соратника – это разные вещи. Первого, возможно, и не стоит допускать, а вот второе – самая честная реакция на произошедшее. «Лучше бы он остался жив, чем похороны с большими почестями» – я услышала такую фразу от «Сан Саныча», ветерана «Востока», и подумала, как же я с ним согласна. Люди по очереди заходили в задние ДК, церемония прощания длилась больше часа.

Я так много нужного, хорошего сегодня слышала об Алексее Троцае. С каким-то надрывом в голосе бойцы его разведроты и других воинских подразделений говорили о нем, как о сильном, справедливом командире, говорили уже с уверенностью, что «Лев» их не покинет, пока память о нем будет жива. И его будут чтить и помнить – в этом можно не сомневаться.

«Леша ведь хотел мира, значит, мир будет», – это говорила одна из женщин в черном, обращаясь к вдове Троцая. Как же хотелось поверить и в эти слова.

Пока мы огромной вереницей машин ехали на кладбище через Макеевку, мне не хотелось ни говорить, ни думать. Сплошная пустота. Прощание на кладбище стало самым тяжелым моментом этого дня. Моментом, когда родные последний раз видели своего близкого человека, хватаясь за каждую секунду, когда по нотам разносились слова панихиды, а бойцы по очереди подходили к гробу, чтобы отдать честь командиру. Всхлипов становилось всё больше, а суровые мужчины в форме чаще потирали глаза: то ли от усталости, то ли от того, что хотели скрыть выступившие слезы.

Мне стало тяжело от мысли, сколько тысяч раз происходило подобное на кладбищах за последние пять лет: панихида по усопшему воину, скорбь близких  и боевых товарищей от внезапно оборванной жизни, фотография с черной лентой в углу, а на ней – мужчина или женщина, которым еще жить бы и жить. За такими неутешительными размышлениями я не услышала первое «пли», и выстрелы из автоматов в буквальном смысле снова выдернули меня в реальность. Снова «пли» и прозвучал еще один залп, затем еще. Отдание воинских почестей, без которого нельзя было обойтись. Комки земли летели на крышку гроба с глухим звуком, оставаться рядом, слушая все это, было сложно…

Цветы и венки накрыли могилу Алексея Троцая полностью: фотография серьезного, спокойного мужчины была едва видна. Рядом могила еще одного мужественного защитника Донбасса – Ивана «Грека» Балакая, который погиб на фронте в 2017 году. Теперь и «Лев» шагнул в ряды бессмертного полка – долг живых помнить о нем и о других павших.

Вечная память и вечный покой.

Автор: Виктория Толкачёва
Фоторепортаж: Давид Худжец

1 из 26