Настоящие защитники. Вечное Отечество

В преддверии 23 февраля между обитателями Русского пространства обостряются споры: что, собственно, праздновать? Годовщину не совсем удачной попытки сформировать из отрядов красногвардейцев полноценную Красную армию? Годовщину начала Ледяного похода корниловских добровольцев? Память о стародавнем дембеле из рядов СА и ВМФ СССР? День всех русскоговорящих мужчин? Хотя, на самом деле, ответ лежит на поверхности.

Традиция или привычка?

Нравится нам это или нет, но за исключением внезапно подросших зумеров, мы, большинство обитателей одной шестой/одной пятой части суши, родом из советского детства. А значит, именинам привыкли предпочитать дни рождения, Рождеству — Новый год, а потому объедаемся и упиваемся в Рождественский пост. Нам, по сути, уже совсем плевать на гиперактивных тётушек начала прошлого века Клару и Розу, баламутивших фабричных работниц и проституток, но подарить своим любимым веточку мимозы или букет белых тюльпанов 8 Марта — это святое. Далеко не все из нас «нюхали» казарменный быт и вели дембельские альбомы, но пена для бритья и туалетная вода на 23 февраля ждут каждого обладателя соответствующих половых признаков с подросткового возраста, а до этого были машинки, солдатики, пистолеты.

И с этим уже ничего не поделать, разве что те же зумеры заведут совсем новые порядки, как когда-то наши прадеды в большинстве своём согласились на замену рождественской ёлки с вертепом на ёлку новогоднюю с Дедом Морозом и Снегуркой; устоявшегося алфавита без бесовских приставок с ятями и «и» десятеричными на алфавит без ятей и «и» десятеричных, но с подобными приставками; юлианского календаря на григорианский, Дня георгиевских кавалеров на День Красной армии. И мы тут не рассуждаем, что в этом совсем плохо и не по-божески, а что органично вплелось в ткань нашей цивилизации, и вырывать оное, якобы во имя возвращения к корням или следования новомодным мировым трендам, ну всё равно что поступать так, как в своё время поступили наши прадеды.

Неправильно поступили, разрушив много храмов и монастырей, да так преуспев в этом, что далеко не всё уцелевшее мы можем восстановить и по сей день. А главное, свою веками собиравшуюся в единый организм страну, за которую проливали кровь, во имя которой строили и творили, порубили на части. Да так порубили, что теперь отрубленные конечности восстают на бывшее туловище, чтобы оторвать от него кусок, да побольше. А города с некогда нормальными русскими историческими названиями именуются не пойми как. И кому-то выгодно создавать ощущение, что так и должно быть, что так было всегда, что не было никогда тех времён, когда в Варшавском университете преподавали на русском языке, в Волыни филиал Союза русского народа насчитывал более миллиона человек, в 1926 году, ещё до всяких депортаций, русских в Грозном было более 69% населения, а город Даугавпилс назывался красиво и понятно — Двинск.

Так что празднуем?

Вот, кстати, про Двинск. В феврале 1918 года немцы взяли город небольшим отрядом в сотню человек, не встречая сопротивления. По ходу движения они отпускали тех русских солдат, которые складывали оружие. Это были ещё не те немцы, как те, что прошлись по этому краю двадцать с лишним лет спустя, но и встреченные ими русские были уже не те русские, что в 1760 году брали Берлин, — эти разагитированные и потерявшие моральный облик солдаты драпали, грабя по дороге то, что плохо лежало.

И вот 23 февраля Совет народных комиссаров начинает блажить о том, что «социалистическое отечество в опасности», Ленин публикует в «Правде» статью «Мир или война», в которой призывает «готовить революционную армию». Германия направляет красной Москве ультиматум, а из банд мародёров и охотников за контрой, а также имуществом «буржуев» выделяются люди, ещё не растерявшие боевого духа, готовые с оружием в руках не только разносить собственную страну, но выйти навстречу иноземному агрессору. А вот дальше всё было совсем не так, как нам десятилетиями врала советская историческая наука. Мол, наспех сколоченные части Красной армии остановили противника под Псковом и Нарвой. Даже полотна на эту тему писали, изображавшие мужественных бойцов с идейными взорами, красными ленточками и в драных тельняшках.

На деле же большинство историков сходится к тому, что 23 февраля никаких боёв с немцами у красных не было. Были потом. И позорная сдача Нарвы Первым летучим Северным отрядом Дыбенко, который, драпая со всех ног, всё-таки успел «взять в плен» цистерну со спиртом. И упорный бой красных латышей с немцами в Валке, и красных эстонцев в Кейле. Выяснилось, что эти части были горазды не только массово русских людей расстреливать. А потом и упорная многодневная защита Пскова, который в итоге всё равно потеряли. И заключили позорный Брестский мир на немецких условиях, лишившись 26% европейской территории страны. Стоят ли все эти события праздничной даты?

Или вот новое поветрие на почве преодоления постсоветской инерции: праздновать в этот день начавшийся в ночь с 22 на 23 февраля 1918 года Ледяной поход Добровольческой армии. Тоже довольно неоднозначный повод. С одной стороны, самопожертвование, мужество. Когда шли на противника, численно превосходящего во много раз, имея недостаток боеприпасов, передвигаясь в жутких погодных условиях и став, по сути, в итоге полноценной боевой армией. С другой стороны, основных тактических задач в ходе этого маневра выполнено не было — тот же Екатеринодар не взяли. Зато полегло много бойцов, в том числе и командиров.

Да и со стратегическими задачами добровольцы особо не преуспели: имея шанс получить симпатии у затерроризированного большевистскими продразвёрстками населения, Белое движение, по сути, так и осталось движением элитариев, за которым не пошли массы. И адекватные идеи о парламентаризме, сохранении русской духовной традиции и единой и неделимой стране донести до народа не получилось. Тянет ли эта история на общенациональный праздник?

Или, может, праздник необходим как день воспоминаний о торжественной присяге и дембельских аксельбантах на кителе, просмотре передачи «Служу Советскому Союзу» по утрам и об ощущении, что за нами сила, с которой считается весь мир? Но историю не повернуть вспять, и в прошлом остались ещё и дедовщина (только ли в прошлом?), и бесплатная рабсила у генерала на даче, и жёсткие драки между землячествами после отбоя. Тем более что поколения меняются, и из прошлого нужно выстраивать мостик в будущее.

Опять же очень странно и вычурно смотрится сегодня традиция поздравлять с 23 Февраля всех представителей мужского пола. Понятно, что в СССР была всеобщая воинская повинность, но и тогда в армию брали не всех. А что говорить про нынешние времена? И многие ли обитатели современных российских городов способны защитить хотя бы самих себя? А те, кто способны, сохранили ли понимание Отечества или же завсегда готовы вооружиться подленько звучащей в наших геополитических реалиях стриндберговой фразой про то, что «когда государство начинает убивать, оно называет себя Родиной?»

Нет, конечно, не самый лучший выбор достался нам со времён предельно заидеологизированного государства — чествовать героев не в день, приуроченный к истории наших многочисленных побед, а в очередную дату гражданской смуты, когда русские массово убивали русских. И возможно, когда-нибудь наше общество переосмыслит эту дату, но пока в России даже предложенное на смену 7 ноября 4 ноября плохо приживается.

Для начала помнить, а поменять успеем

22 февраля 2019 года на высоте Дерзкая в Донбассе погиб Александр Тахтамишян — Мазур, позывной Дигер. Его и ещё нескольких бойцов накрыла украинская мина. Потом несколько дней тела ребят не давали забрать снайперы.

Саша родился и вырос в донбасском городе Стаханов. Мать русская, отец — армянин, воспитавший его отчим — украинец, хотя, если по правильному, тоже русский. Потому и пасынок вырос настоящим русским человеком. Получил среднее музыкальное образование, но по музыке не пошёл, переехал поначалу в Питер, потом в Ленинградскую область и занялся бизнесом. Всё шло хорошо, пока на малой родине не случилась война. Он вернулся в город юности и, услышав объявление по радио, записался в ополчение. И, взяв автомат, нёс его с собой под пулями долгих четыре года.

Стал командиром, оставаясь при этом любящим мужем и отцом. Его семья всегда была с ним рядом, рождались дети, он верил, что и на его земле придёт время для полноценной счастливой жизни. Помню, как навестил их подразделение в приграничном Петровском — посёлке, разнесённом в щепу украинскими снарядами, где в уцелевших, но брошенных домах третьей линии обитали ополченцы. Тогда Саша нарушил негласные правила в войны — мы смотались в соседнее мирное село, взяли пиццу и по бутылочке пива. Болтали всю ночь. О будущем, конечно. Мечтали. Звёзды в ту ночь были особенно большими. И даже укры пощадили наши позиции, лишь изредка нарушая тишину отдельными очередями.

А после у Дигера была уже стратегическая высота Дерзкая. Страшное место, которое ещё называли «ключом от Мариуполя». На котором бойцы ДНР находились под обстрелом с трёх сторон. И всякий раз шли на позицию, как на смерть. И каждый раз Саша водил своих бойцов, обманывая костлявую. Но однажды обмануть её не получилось…

Это случилось аккурат накануне Дня защитника Отечества два года назад. Настоящего, а не кремно-туалетного защитника Отечества упокоили в родной ему Донбасской земле.

Да, возможно, настанут времена, когда, чтобы чтить таких людей, как погибших, так и живых, будет найден более подходящий исторический повод. Но пока мы не готовы даже по-людски похоронить Ленина и начать проводить службы в Покровском (Василия Блаженного) соборе, пусть останется то, к чему привыкли. Пока мы сами не изменимся. Чтобы такие, как Саша Мазур, получали воздаяние по их заслугам — память и уважение.

Потому что меняются времена. Меняются даты. Но остаётся Отечество. И герои, которых не перестаёт рождать Русская земля.

Автор: Алексей Топоров